Тронный зал

Приглашаю поговорить здесь о венценосных особах и их приближенных.

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

Долли пишет:Приглашаю поговорить здесь о венценосных особах и их приближенных.

давай! с кого начнем

А начнем с дочерей Николая 1-ого? Помню, меня очень тронула судьба младшей - Александры Николаевны (Адини). Читала сквозь слезы...

Александра Николаевна Романова (1825-1844)
"Соловей гатчинских рощ" (Очерк из цикла "Царский альбом")

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

От автора:

Я впервые пишу такую историю знатной артистки. Артистки уникальной до гениальности. Но не принадлежащей к этому " сословию" по праву рождения. Артистки из царствующего дома Романовых. Музыкальное ее дарование было столь велико, что повергало в изумление опытных и профессиональных певцов италийской школы и музыкантов венских. Но она пела лишь в
камерных гостиных Эрмитажа, на изысканно - маленькой сцене придворного театра, в будуарах и залах Зимнего и Александрии*( * Личная усадьба императрицы Александры Феодоровны, жены Николая Первого, матери В. К. Александры. - Р.). Те же, кто слышал в ее исполнении арии из опер Моцарта и Доницетти, хоралы Дмитрия Бортнянского и Перголези, с трепетом сердечным думали о том, что так, вероятно, поют в горней выси ангелы Господни: чистота и высота звуков, исторгаемых нежным, поистине "золотым", горлом великой княжны Александры Николаевны была просто непередаваема. Она то переходила в волнующий бархат самых низких нот, ласкающий до дрожи, то вновь взмывала вверх невинною трелью жаворонка или переливчатым звоном струй высокогорного ручья... Казалось, что сам солнечный луч замирал в своем вечном танце услышав сие волшебство. В Даре голоса ее было нечто, трепетное, теплое, ошеломляющее, волнующее, то самое, что заставляло седовласых профессоров вокала из Рима и Берлина, качать головами и утирать повлажневшие глаза: " Это невероятно! В горле у маленькой русской принцессы живет соловей из эдемского сада, а из рук ее музыка течет, словно струи родника". Кстати, на всех портретах Александры Николаевны обращает на себя внимание именно эта необыкновенная "музыкальная посадка", "постановка" ее рук, скрытая певучесть жеста и невинная, девическая гармоничность души, которую изысканные придворные портретисты (Кристина Робертсон, Дж. Доу) пытались выразить присутствием в картинах и портретах светло - голубого или золотистого колорита, обязательно осеняя тонкие пальцы царственной певицы цветком или бутоном розы.

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]



Розы всегда были ее маленькой слабостью. Да, щедрые Небеса даровали ей многое из того, чего жаждет при рождении любая душа человеческая: необыкновенность внешности,
которую многие сравнивали с ангельскою, мягкость характера, чистоту помыслов, широкую художественную одаренность натуры, громадный талант, повергающий окружающих в восторг. Если же к этому еще прибавить желанность существования ее в лоне семьи, желанность, которую она каждодневно ощущала от родителей, сестер и братьев, то... Чего бы ей можно было хотеть еще? Разве что - лишь долгой жизни рядом с любимым человеком, в окружении любящих детей, внуков, правнуков. Но спокойствия своего заката она не изведала. Небеса, даруя ей все, что перечислено выше, взамен попросили слишком многое: Длительность Жизни. Царственной служительнице Муз было суждено встретить радостною улыбкой только лишь зарю своего бытия. Александра Николаевна Романова, Ея Императорское Высочество Великая Княгиня и Ландграфиня Гессен - Кассельская прожила на свете всего девятнадцать неполных лет и умерла в самый день появления на свет своего первенца - сына, маленького принца Вильгельма.

1.
Покидая этот мир светлым, солнечным утром, она страдала невыразимо, но голос ее, полный смертной муки, еще пытался произнести слова утешения для близких, толпящихся растерянно у ее смятой горячкою постели: братьев, отца, юноши - мужа, сестер и матери. Голос, глубина и ширь которого прежде могла достигнуть трех полных октав, звучал теперь до неузнаваемости тихо и часто прерывался горловым, надсадным кашлем, окрашивающим тонкий батист и шелк платков алыми или темно - багровыми пятнами крови. Но она все еще силилась проникнуть в прозрачность верхних нот Моцартовского "Дон Джованни" - хотя бы: в первые три - четыре..... Сквозь поток слез, застрявших в горле горьким комом, ей пыталась
подпеть Marie, а вместе с нею - Олли, любимая сдержанная, чуть холодноватая Олли, подарившая ей не только скрытую нежность сестринского сердца, но и часть своей собственной судьбы.....

2.

Ландграф Карл - Фридрих Кассельский,

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

приехавший свататься к ней, Олли, и, увидевший в прохладных галереях Арсенала Гатчинского дворца, рядом с нею, черноволосую, синеглазую, подвижную, как солнечный луч Адини - любимицу семьи и грозного исполина - отца: русского Государя Николая Первого Павловича - влюбился в последнюю мгновенно.

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

(Адини с сестрой Олли, 1840 год)

Окончательно, ошеломляюще, бесповоротно, словно в голову ему ударило старое "шаторе",
подаваемое изредка к обеду царственной семье и гостям за длинным дубовым столом Арсенального зала. Отпрыск старого ландграфа Вильгельма Гессен - Кассельского влюбился безнад`ежно, ибо думал сперва, что родители Княжны Александры, настроенные на замужество старшей дочери, найдут его неожиданному желанию ряд возражений. А они лишь растерялись. Княжна же Ольга Николаевна, видя нешуточность пыла чувств немецкого владетельного наследника и ответную приязнь сестры; любуясь на ее румяные щеки, бархатистую тень ресниц то и дело опускающуюся на глаза; слыша, как серебряным колокольчиком взмывает вверх ее смех, эхом отдаваясь в гулком полумраке галерей, отступила в сторону..... Тихо, мудро, тактично. Она сопровождала влюбленных на прогулках и катаниях на лодках по прудам Гатчины, которых там было великое множество. Пруды скрывались в густой листве и, когда неожиданно открывалась взорам зеркальная ширь и гладь
воды, то - дух захватывало....

3.
Адини обрывала свой обычный веселый щебет, и сердца сопровождавших ее замирали уже от
каватины из Доницеттиевской "Лючии де Ламермур"... Нежные трели голоса девушки, словно скользили по воде, тонули в ней, ласкали ее. Это лишь героиня оперы грустила у озера, поверяя ему свою печаль и мечты, а Фридриху все казалось, что Адини, чудная Александра, поет о себе... Он обращался с трепетным, немым вопросом к Олли, несостоявшейся невесте. И та, как верная наперсница, смеясь, уверяла встревоженного будущего зятя, что никаких горестей сердце Адини, пока не знает, оно чисто и свежо, единственное, пожалуй, чего она боится в жизни, так это чем- нибудь ненароком обидеть Отца или огорчить МамА. Ну, да, еще - грозы! Но от нее они удачно прячутся в своем домике для кукол, построенном по специальному заказу Папа в Париже. Правда, они уже выросли, и очень боятся переломать в кукольной гостиной изящную мебель и посуду каким -нибудь неосторожным движением. Жених удивленно - непонимающе поднимал брови кверху, и хохочущие сестры под руки вели его на галерею Арсенала, где в одном из укромных уголков стояло изящное сооружение... Любоваться там было на что: крохотные креслица и столики, посверкивали в свете тонких, кованных из серебра шандалов и канделябров позолотою, а те в ответ - отливали матовым блеском на глянцевых боках севрских кофейных чашечек с "романовским" вензелем по краю. Вильгельм полюбопытствовал было, почему крыша в домике снята, но сестры объяснили, что так ведь удобнее светильники гасить, не будут же они гореть, когда фарфоровые обитательницы дворца - куклы - уступают место шелкам и туфелькам взрослых озорниц. Не ровен час, юбкою заденешь, пожар случится, а ПапА после огненной гибели Зимнего 17 декабря 1837 года, о чем Адини и Олли только по рассказам нянюшек помнят, ужас, как строг
стал насчет свечей и, вообще, огня ночного! Ведь пожар, уничтоживший Зимний до самого основания, случился оттого, что в Аптеке Дворцовой кто-то из зябнувшей прислуги додумался, ненароком, заткнуть отверстие рядом с дымовою трубою куском рогожи. От попавшей на нее искры из печи, рогожа начала тлеть, потом загорелась. Огонь пробрался в не заделанную отдушину Фельдмаршальского зала, отделенную от капитальной стены деревянною перегородкой. Дерево тотчас занялось, а когда солдаты караула заметили огонь, было уже слишком поздно!

4.
Василий Андреевич Жуковский, их общий с Цесаревичем - братом наставник, позднее рассказывал Адини, что "злой дух огня" уничтожил буквально все сокровища покоев Императрицы, не удалось сохранить ни одной безделушки, даже и той семейной реликвии, которой особо дорожил Император: статуи Государыни, отлитой из мрамора немецким художником Г. Раухом"... Но зато, как все гордились тем, что удалось спасти из знаменитой Военной галереи Карла Росси и Джорджа Доу все триста тридцать два портрета генералов, участников битв с Буонопарте, и все полковые и гвардейские знамена! И как же все в столице радовались, что уцелели полотна в знаменитом Эрмитаже: отважные солдаты и пожарные с Божией помощью разобрали галерею, соединяющую Зимний с Музеем, выложив на пути бушующего пламени глухую кирпичную стену...

5.
И блистательная Концертная Зала, увы, тоже сгорела дотла, но уже через полтора года юная Адини дала первый концерт в Новой, восстановленной с прежней роскошью. Она рассказывала Карлу - Фридриху, что тогда голос ее неумолимо дрожал от слез восторга и восхищения восстановленною красотою, но почти никто не заметил этого, ибо верхнее ее "до" взлетало к тонким хрустальным подвескам люстр и те - звенели в такт, переливаясь тысячью
маленьких, слепящих радуг... МамА говорила Адини после, что более всех юной певице рукоплескали три человека: ПапА, и приглашенные им в концерт архитекторы: Владимир Стасов и Александр Брюллов, брат знаменитого "гения кисти" - Карла Павловича. Именно эти два Творца сумели до мельчайших деталей прочувствовать почерк гениального Бартоломео Расстрелли... И воссоздать его вновь. Карл - Фридрих, разумеется, жаждал послушать голос Любимой в возрожденной зале, но... В Гатчине они чувствовали себя защищенными от нескромных взглядов праздной толпы, от ее пересудов и излишних восторгов. Молодые влюбленные не спешили в столицу, в прохладную парадность Зимнего. Им было спокойнее в тишине укромных уголков гатчинских парков и аллей. Адини, сбегая по парадной лестнице парка, пересчитывая ножками в замшевых туфельках ступени, слегка запыхавшись, доверчиво шептала Фридриху о своих детских играх, что так часто выдумывала для нее Олли, и о пристрастиях, о книгах, что читала, таясь от строгой гувернантки по ночам....
Книг любимых у Адини было великое множество! К примеру, все баллады Жуковского, но особо нравился ей роман Жоржа Занда об актрисе и певице Консуэло, ученице знаменитого Никола Парпорра, чьи кантаты и упражнения для бельканто она и сама с восторгом часто и упорно разучивала. Все, все в романе казалось ей пылкою, невыдуманною правдой; и она горячо отстаивала в глазах слегка насмешливого, но, впрочем, неизменно корректного, жениха высокую преданность Консуэло своему искусству, ибо и сама ощущала в полной мере все то, о чем писал в очаровательно - свободной, искусно - небрежной, энергической манере
господин Занд о волшебной власти музыки! Ни МамА, ни кто либо из домашних не разделял пристрастия Адини к роману о певице - босоножке. ПапА же и вовсе не терпел в своем присутствии разговорах о вольностях дерзких французов!

6.
С нетерпением ожидая каждый номер "Ревю Эндепендант"* (*Именно там печатались с февраля 1842 года главы романа "Консуэло" - Р.) Адини каждый раз буквально выхватывала газету из рук придворного библиотекаря, и удивительно, как не сминали комом ее тонкие, порывистые пальцы чуть желтоватую бумагу, загадочно пахнущую карамелью, рисовою пудрой и чем то еще, далеким, парижским... Ветром с Сены?
Адини, с детскою почти восторженностью, расспрашивала Фридриха о его пребывании в Париже, о том, видел ли он сам легендарного господина Занда? Но жених в ответ лишь растерянно разводил руками, в Париже то он бывал, но вот писателя, писательницу то есть, увидеть на этот раз ему не довелось, ибо тот, то есть та.. - на этом месте милый ееФридрих слегка краснел и заикался от конфузливой путаницы, - после путешествия с господином Мюссе по Венеции, заперлась почти безвыездно в Ноане, родовой усадьбе, и, по слухам, пишет новый роман о любви. Красив ли господин... госпожа Занд? О, несомненно, но ее смугловатые, немного резкие черты лица не несут в себе той пленительной нежности, что он
видит в лице милой Адини, хотя они чем то похожи. Живостью взора, быть может? Но у знаменитой романистки глаза карие, почти черные, и такие же блестящие, как смоль, кудри до плеч. Она прячет их под шляпою, остричь не осмелилась, благодарение Богу! Говорят, великолепно сидит в седле и часто шокирует светское общество своим появлением в мужеском костюме: редингот, сюртук, панталоны, блуза, галстух.. Правда, она повязывает его с небрежностью банта, и опытный глаз сразу отличает изысканность ее истинно женских манер и за этой маскаредной странностью, но все же! Вильгельм разводил руками и сокрушенно качал головою: милая его невеста вправе иметь свое мнение, особое от его, но шелест шелка и газовый шарф, пропитанный ароматом гардении, более привычен, приятен его глазам и обонянию, всем его шести чувствам... И он жадно приникал губами к маленькой руке невесты, краем глаза замечая, как идет ей румянец. Ежели бы в нем, румянце не было еще этого странного огневого жара! Волнения противупоказаны ей!! - спешно вспоминал герцог Фридрих наставления придворных врачей, и старался изящно перевести разговор на другую тему, более спокойную: цветы, в изобилии полнившие оранжереи Гатчины, даже и в самое холодное время года.

7.
Адини любит гардению? Нет? Жасмин? Но - почему? Слишком резок запах? Пожалуй, она опять права... Ей нравятся ландыши, камелия и сирень? Нежные цветы. Как она сама. Ландыши, сколько она слышала, любила и ее легендарная "Анмама" - королева Луиза Прусская? Та, которая покорила и самого Буонопарте. Он даже объявил себя ее Рыцарем, так гласит легенда прусской королевской семьи. Но какой странный рыцарь, однако! - сокрушенно качала головой девушка. Вместе с ее благословенным Дядюшкой, Императором Российским, Александром Первым, в честь которого она и получила свое имя, Буонапарте
жарко клялся в присутствии прелестной Дамы - королевы Луизы на могиле ее предка, Фридриха Великого, в верности идеалам мира и чести, а чем это все закончилось?! Походом в польские земли и пожаром Москвы, войною, принесшей России много бед... МамА рассказывала им позднее, что покойная Государыня Елисавета Алексеевна, Августейшая ее тетушка, заливалась слезами, получая письма Венценосца - супруга с театра военных действий. Тысячи убитых и раненых, разоренные деревни и усадьбы, униженные и ограбленные поселяне. Сердце Государыни разрывалось от боли, когда она читала эти письма в семейном кругу: анмама Марии и "тетушке Мишель", Великой княгине Елене Павловне, - никак не могла мириться с тем, что всегда галантные и обходительные в ее представлении французы, могли быть такими варварами!
Да - да, Адини знает, что Буонопарте, напротив, считал варварами россов, воевавших противу ружей и мортир с дубинами и рогатинами, и сжегшими своеручно свою любимую, древнюю красу: Москву - матушку. Но...! В одном из черновых писем покойной Августейшей
тетушки к матери своей - герцогине Баденской Амалии, (что Адини, играя, нашла как то в старинном бюро), были, к примеру, и строки о том, что после Смоленского сражения, разбитые на голову солдаты полубезумного "корсиканского капрала" дошли до дела и вовсе богопротивного: ели не только мясо падали лесной, но и трупы своих сотоварищей! Это ли не
безумное варварство?!! От волнения Адини глухо, напряженно закашляла, резко прижала платок к устам. И тут Карл - Фридрих впервые увидел, как белый комочек с монограммою "А.Р." в углу, в мгновенье ока стал алым... Что напугало его более всего: ужасы ее рассказа или залитый кровью, обшитый тонким кружевом платок, она так и не поняла. Всевместе, пожалуй! Он взял у нее из рук изящный кусочек батиста, и хотел было положить его в карман жилета, а взамен дать ей свой, но Адини испуганно прошептала, что подмену легко может заметить чуть отставшая от них в прогулке Олли, сказать ПапА и МамА, напугать всех родных, а, должно быть, ничего страшного и не произошло вовсе, просто она в волнении перенапрягла горло, которое ей надо беречь особо. Лучше уж испачканный платок кинуть в пруд, обвязав им гальку на Карповом пруду, -тут Адини слабо улыбнулась, на бледном лице засияли темно - синие провалы ее глаз, и растерянный Фридрих никак не смог отказать своей милой нареченной в этой, немного странной, трагической шалости.

Взявшись за руки, как беспечные дети, они почти бегом, вернулись к изящному своду Карпова моста, и едва маленький комок из рук жениха легко переместился в воду, вызвав тихий всплеск и распугав стрекоз, замерших над полуденною гладью в чутком полусне; как к ним подошла Олли и, напустив на себя важный и строгий вид гувернантки, принялась отчитывать
Адини: можно ли так бегать Цесаревне русской и будущей Ландграфине?! Она за ними едва поспевала, и потеряла в аллеях. И потом, сестра напрочь нарушила все запреты докторов - столько быть на прогулке, стоять на сыром мосту! Куда же смотрит Карл - Фридрих?! Нет, нет им обоим уже давно пора обрести сериозность, иначе, и милая Адини, и он, будущий герцог Гессен - Кассельский, станут похожи вон на тех стрекоз, что и в сонный полдень покоя не ведают, все танцуют!

8.
Обратно в густые, прохладные аллеи близ дворца Адини возвращалась на руках будущего супруга: идти по бессчетным парковым лестницам от внезапной усталости она почти не могла.
Но вечером уже снова пела и играла Бетховена и Листа, не внимая тихим мольбам жениха хоть немного поберечь горло, силы! В полную силу звучало ее серебристое сопрано, ее "до" в
романсах Дюрона, а потом, когда к ней присоединилась любимая фрейлина МамА, Ольга Барятинская, стало, напротив, низким и бархатистым: они с Ольгою тихо исполняли маленькую вечернюю литургию и теперь Адини невольно подражала голосу духовника, протопресвитера, отца Василия Бажанова, что так чудно и раскатисто пел в расписном зале Гатчинской церкви с ее лазурным куполом и потолками.. Вот и слезы блеснули на глазах строгого и сдержанного Папа, он, противу обыкновения, расстегнул шитый золотом мундир и, сидя чуть поодаль ото всех, в глубине сводчатого зала, у окна, убранного роскошною алою драпировкою, вполголоса подпевал маленькому дуэту. Хрупкий силуэт МамА, напротив, почти тонул в теплом кремовом шелку мягкого кресла с высокою спинкою, но и оттуда Адини чувствовала шедшее незримо ласковое тепло: вмешиваться же в нежную гармонию девичьих голосов теплое контральто МамА никак не решалось: силы бы явно не достало! Адини заметила по птичьи быстрый, встревоженный взгляд матери в сторону придворного врача, мирно дремавшего на мягкой банкетке в самой середине залы, и поняла, что тревога сия вызвана только ею, ибо сердце чуткое обмануть нельзя: МамА что-то почувствовала еще с того самого момента, как они с Фридрихом возвратились с прогулки, и настояла на послеобеденном отдыхе для всех, сославшись на крайнюю утомительность летнего солнца. В Коттедж, в Александрию, к Маркизовой луже,* (*Так в девятнадцатое столетие называли
Финский залив. - Р.) как ожидалось, не поехали вовсе, только Папа отправился в город, в Зимний дворец, на встречу с сановниками, но к вечеру уже воротился... Впрочем, Адини и не заметила, как наступил вечер, ибо прервала свой короткий отдых живою мыслью о том, что многое еще не рассказала и не показала Фридриху: ни своей любимой беседки, ни розового газона, что так любовно оберегала и холила ее покойная бабушка - императрица Мария Феодоровна. Он виден как раз из окна столовой. Фридрих и в Зимнем дворце многого еще толком не знал. По возвращении в город ему непременно надо показать красный кабинет МамА, подобие домашнего алтаря, где стоял мраморный бюст бабушки, королевы Луизы,
увитый венками роз. Эта комната напоминала Мама о юности и полна была удивительных вещей: картин, статуэток, портретов предков резных шкатулок и безделушек, бутоньерок и вазонов с цветами; альбомов с чудесными литографиями, книг, написанных старинным готическим шрифтом, в том числе ее любимую "Анну Росс" - рассказ о верующей маленькой девочке умершей от болезни, как раз в самое Рождество! Сколько слез она пролила над этою
книгою вместе с Олли и Мэри! Там же, в этой комнате, Адини часто молилась об исполнении своих заветных детских желаний, со всем пылом юной души, принимающей волшебство старинных слов старославянской молитвы за непреложность истинной яви.
В раннем детстве страницы любимых книг казались Адини изрисованными тонким, замысловатым узором. Она все пыталась отыскать то крыло птицы, то облако, то лепесток цветка в этих буквах... Став старше, нашла в них уже другое очарование - аромат старинных, "отменно - длинных" легенд об ундинах и рыцарях. Мэри и Олли немного посмеивались над нею, считая сестру маленькою чудачкой, а она в ответ лишь светло улыбалась им... И словно проскальзывал в сводчатые комнаты с высокими потолками нежный солнечный луч.

9.

"Солнечным лучом" Адини называли все, даже ее неугомонный брат, озорник и шалун Константин, до безумия обожавший три вещи на свете: корабли, море и музыку. Когда Адини играла на фортепиано, он сидел, сжавшись комочком на софе, и, полузакрыв от удовольствия глаза, словно впитывая в себя нежно или страстно - волнующе звучащие ноты. Он иногда признавался Адини, что они похожи на его любимое море, волны музыки - столь же глубока и неизведанна их власть над его умом. Слушая пение сестрицы он уносился душою куда-то в неведомые дали, где жили розовые птицы, пушистые облака, диковинные цветы. Он пытался рассказать о том и МамА. Она лукаво посмеивалась, называла Кост`и (*Домашнее имя Великого князя К. Н. Романова, знаменитого поэта " К. Р.") мечтателем - фантазером и советовала рассказать о грезах Олли: вдруг у той получиться нарисовать картину о дальних путешествиях будущего моряка? Но Олли все больше марала кистью по бумаге и холсту, изображая гатчинские аллеи и пруды, петергофские фонтаны, комнаты коттеджа в Александрии, увитые плющом, и качели в саду. Райские птицы из мечтаний Кост`и как-то не удавались ей. Вернее, они более всего были похожи на соловьев из пышных гатчинских рощ
и аллей, этих маленьких хрупких птах, почти неприметных в густоте зелени. Адини чем-то напоминала брату соловушек, особенно когда очаровывала гатчинские вечера пением.

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

10.
Но дивное густо - переливчатое, словно ограненное хрусталем, сопрано звучало все реже и реже. А доктора все суровее качали головами, слыша хрипловатое покашливание девушки прохладными вечерами. Пугливые врачеватели все порывались запретить ей петь и хором отсылали изгонять коварную слабость и хворь к теплым баденским и италийским водам, в
далекий Неаполь, солнечную Ниццу... Но мечтам о полном выздоровлении мешал строгий дворцовый протокол. Близился день бракосочетания русской Великой княжны - Цесаревны Александры Николаевны с герцогом Карлом - Фридрихом Кассельским и пускаться в путешествия никак нельзя было. Нельзя было ей и уехать на новую родину. Дождливый климат земли Гессен -Кассельской пугал щепетильных докторов гораздо более, чем длинные
петербургские зимы. И тогда на строгом семейном совете во главе с ПапА решено было, что Адини и Карл - Фридрих сколь возможно долее останутся в Петербурге после церемониала венчания, а ближе к весне непременно постараются выехать в Италию или к целебным ключам Бадена. Почти все оставшееся до пышного торжества время - 28 января 1844 года - Адини не покидала своих комнат в Царском, Гатчине и Зимнем. Карл - Фридрих навещал певунью - затворницу по утрам, с неизменною улыбкою и букетом свежих, еще не распустившихся примул или гортензий в руках... Иногда среди них нежно сверкала росою камелия или благоухала изящная фиалка... И тогда уже Адини знала точно: к букету Фридриха приложила руку ее милая, любящая Олли. И чувство нежной благодарности, тоски и
невысказанной любви к сестре, вызывало невольные слезы на ее глазах. Она прятала их, эти слезы, спешно проглатывала ком в горле, и пыталась трогательно развеселить милого нареченного, (неизменно грустневшего при виде ее лихорадочного румянца или жаркой испарины на лбу!) подробнейшими рассказами о детских шалостях, таких, например, о которых не знала даже и милая, любимая, всеведущая МамА! Она заставляла, заставляла его
смеяться, - сначала через силу, а потом - и в полный голос! - своим увлекательным историям из детства. К примеру - рассказу о танце с шелковыми подушками, котором была так шокирована их верная воспитательница и учительница русского Анна Алексеевна, всегда пылавшая желанием представить юным великим княжнам свою маленькую дочь. В день
назначенного приема элегантная придворная дама ожидала увидеть в дворцовой зале строго - благовоспитанных девиц - цесаревен с Екатерининскими лентами на платьях из розовой парчи, с маленькими шлейфами - тренами, но взору ее предстало..... нечто невообразимое!
Мэри, Олли и Адини, a trios*(*втроем - франц. - Р.), одевшись в длинные шелковые халаты, расшитые цветами, и водрузив на голову подушки, перевязанные лентами, кружились в странном восточном танце. К тому же на головы чинных и слегка оробевших гостей еще и неведомо откуда свалилась целая гора цветных бархатных подушечек. Тут уж милая Анна Алексеевна, отбросив всяческую свою придворную сдержанность, заахала, сморщилась,
замахала руками, будто гусыня - крыльями! Но маленькие пери - озорницы продолжали исполнять свой странный танец, важно покачивая квадратными головами, будто китайские болванчики, явно выказывая свою полную непричастность к падающему "дождю из думочек", усеявших скользкий, вощеный паркет залы.

11.
...Закончив "восточный менуэт", юные красавицы - цесаревны сорвали подушечки - думки со своих прелестных головок и уселись на них, жестом пригласив последовать их примеру и оробевшую от всего увиденного маленькую гостью. Они звонко смеялись и угощали малышку сладостями, наперебой рассказывая, как долго и тщательно обдумывали втайне от всех свою шалость. Анна же Алексеевна все продолжала ахать, изумленная игрою их воображения и
энергией, направленной, как ей казалось, в совершенно напрасное русло! Строгая и преданная их гувернантка очень долго была огорчена сим происшествием, но так не решилась рассказать о нем Мама, очень трепетно относившейся ко всем светским церемониям и условностям протокола...

12.
Условности дворцового протокола... Как часто они мешали Адини быть по-детски, полно счастливою! С какою непосредственностью, с каким пылким, живым огорчением рассказывала она Карлу - Фридриху о балах, на которых столь часто блистали ее Царственные родители, и с которых ей надобно было до пятнадцати лет уходить строго после девяти вечера! Она всегда так сетовала в отрочестве на то, что не может просто взять и - остаться на позднюю мазурку, этот пленительный, волшебный танец, похожий на долгую песню, с замысловатыми вокализами и пассажами, рулладами и кодами, песню - романс, песню - признание...
МамА, ее восхитительная, ее обворожительная МамА, словно волшебное видение Лала -
Рукк*(*Романтическое прозвище Императрицы Александры Феодоровны по имени героини баллады Томаса Мура, переведенной В. А. Жуковским - Р.) царившая на всех праздниках Зимнего, почти всегда танцует мазурку и вальс - лансье с самыми красивыми кавалергардами своих полков! Странно, их, ее пажей, почему-то называют так смешно: "красными" или - "синими", словно Сашиных оловянных солдатиков... Кавалергарды пылко обожают своего
Шефа, жаль только что МамА по вечному нездоровью своему, все реже бывает на их праздниках и парадах. Адини не так везло на балах, как МамА, она могла с позволения строгого Папа танцевать полонез и кадриль, как и ее сестры, только с генералами или флигель адъютантами. Генералы все были отменно стары и неуклюжи, а адъютанты - робели и смущались и наступали на ее платье. Небольшое, надо сказать, удовольствие - танцевать со столь неловкими кавалерами! Слава Богу, теперь ее партнером на балах всегда будет только ее милый Фредди, какое же это счастие, право! Счастливый жених при этих словах Адини смущался и приятно краснел, а она смотрела на него с тихой, теплою улыбкою, от которой
снова появлялись милые, манящие ямочки на ее щеках, уже тронутых болезненной худобою...

13.
...На том настоящем своем, полном, январском свадебном, взрослом балу, в вечер после венчания, Адини была столь обворожительна, столь оживлена и мила, что все вокруг, казалось, забыли о предостережениях докторов... За высокими окнами сверкавших огнями парадных зал гулко звенели соборные и церковные колокола, блистали огни фейерверка: город радостно праздновал в белом серебре роскошной русской зимы браковенчание певуньи - Цесаревны и гессенского Герцога, и кое-кто из придворных уже сокрушенно качал головою: улетит, улетит скоро русский соловушка в земли чужие, и где-то будет звенеть голос его, прозрачный, как ручей, как горный хрусталь - в какой выси, в каких далях? Никто и не думал, что - в Небесных...

...Все строили планы на будущее, надеялись отчаянно видеть Адини вполне здоровою, ибо вскоре после свадьбы она почувствовала себя в ожидании наследника, и седовласый доктор, старый Вилие*, лейб-медик еще покойного дядюшки - кесаря Александра Павловича, робко осмелился высказать венценосным родителям надежду, что сие новое состояние Великой княгини Александры Николаевны изменит течение ее роковой болезни в лучшую сторону. Таково ведь и древнее поверье русское: будущая мать в ожидании чада, часто расцветает столь неожиданно, что только диву даешься! Да, да, и все хвори без следа тают, ибо Господь Всемогущий - милостив и дает новые силы... Кроветворение ведь в организме меняется в этот
миг!

14.
Строгий же, молчаливый и щепетильный нынешний врачеватель Государя Николая Павловича Мандт, в ответ на сладкоречивые, тихие тирады Вилиё лишь упорно качал головою, и за дверью покоев Адини умолял, обретших было луч надежды родных не обольщаться прежде времени, а самое главное, не разрешать новоявленной Ландграфине Гессен - Кассельской петь! Любое напряжение губительно для нее, особенно - в ее деликатном положении! Золотое горло должно молчать! И оно молчало...
Адини заботливо кутали в шали и пелерины, отпаивали теплым медовым молоком с имбирем и виш`Инскою подогретою минеральною водою. По субботам ее непременно везли в душном, натопленном до непереносимого жара, возке с не открывающимися окнами в Гатчину, где
мужчины всей большой Романовской семьи от мала до велика развлекались охотою в Гатчинском парке на тетеревов и гоном оленей, несколько манкируя всеми остальными своими занятиями; ну, а женщины днями и вечерами корпели над более изнеженным, привычным для их тонких рук занятием: шили приданное для ожидаемого в семье очередного царскородного
младенца. Но изысканные узоры ришелье и просветы алансонских кружев уже не подчинялись исхудалым пальцам Адини. Она роняла из рук иглу и пяльцы, все как-то зябла, просила подкинуть дров в камин, и то и дело прижимала к бледным губам платок. Он моментально пропитывался кровью. Во время приступов лихорадочного кашля, она чувствовала резкие или,
напротив, замедленные, словно растерянные, толчки ребенка, и даже самые слабые, они причиняли ей невыносимую боль. Закусив губы, она морщила бледное в холодной испарине чело и беспомощно, умоляюще смотрела на МамА, Олли, Мэри или верную Анну Алексеевну, тотчас подступавших к ней с вопросами и уговорами лечь в постель...

15.
Постель.
Болезный одр... Иногда Адини лежала в ней дни напролет, пытаясь в полумраке спущенных гардин разглядеть слабый солнечный луч или услышать пение снегиря или синицы. У нее же самой все слабее выходил птичий посвист: силы убывали, да и боялась, что услышит сии потуги встревоженная МамА, почти не выходившая в такие дни от нее, и ночевавшая в соседнем будуаре, на кушетке. ПапА заходил каждый вечер или утро, навещая ее, нарочито бодрым голосом рассказывал свои новости: шутливые перепалки с министрами; казусы на военном плацу; анекдоты аудиенций или - новости последнего бала, который он открывал с госпожою Фикельмонт, как женою дуайена* (*Старшины дипломатического корпуса - Р.) Умница графиня Дарья Феодоровна была очаровательна в своем платье из бледно-сиреневого
шелка и гипюра, в стиле маркизы де Помпадур и завитом, пудреном парике осьмнадцатого столетия. Она вся походила на изящную фарфоровую фигурку, которую боишься ненароком сломать при неосторожном движении! Ради костюма супруги дуайена и вообще то и был придуман весь этот маскерад - костюмированный праздник эпохи Людовика Четырнадцатого... Но фразерке - посольше Долли, безусловно, далеко до изящества МамА! - вздыхал в этом
месте рассказа отец, и Адини согласно кивала в ответ слабою черноволосою головкою, то и дело томно откидывая ее на высоко взбитые подушки. Она тихонько улыбалась отцу, после двадцати с лишним лет супружества, все еще влюбленному в МамА, как мальчишка... Эта слабость властного кесаря, очевидная всем, импонировала и ей, она отлично знала, что удовольствие ПапА всегда состоит в том, чтобы доставить удовольствие МамА" (Подлинные
слова А. Н. Романовой, написанные на портрете ее матери, всегда стоящем
на столе Государя Николая Павловича. - Р.) но иногда, с проницательностью много страдающего и рано повзрослевшего сердца, она замечала, что деспотичные вспышки сей любви, приносят ее несравненной, тихой и нежной МамА более огорчения, чем счастия, ибо гордой натуре дочери и внуки* (* Старинная форма произношения слова "внучка"- Р.)
прусского короля было весьма непросто смирять себя и свою царственную мятежность и пылкость, воспитанную на драмах Шиллера, строфах Гете и романтических пассажах сэра Вальтера Скотта. В угоду любящей тирании царственного супруга!

16.
Иногда Адини осторожно подзывала к постели МамА, чтобы та своим тихим и нежным голосом прочла ей что-нибудь из Гете. МамА обычно выбирала любимую ими обеими "Ифигению
в Тавриде". Адини, слушала, полузакрыв глаза, и, сквозь усиливающийся от вечной слабости шум в голове, улавливала ритм мерных, завораживающих слов и мысленно подбирала к ним тихую мелодию. Ей так хотелось напеть вновь сочиненное, и она - начинала было, но МамА испуганно взглядывала на нее, умолкала, прижимала палец к губам, и тотчас подносила ко рту Адини ложку с противною, пахучею анисовою микстурою или горячее молоко. Но как-то, однажды, в кремовую теплоту молока нечаянно попала капля сукровицы от сильного, изнуряющего кашля. Увидав ту роковую, рубиновую каплю в чуть синеватой белизне питья, МамА, внезапно судорожно закусила губу, зарыдала, почти беззвучно, и, как подкошенная, упала на колени перед постелью дочери. Адини страшно и странно было видеть искаженное болезненною судорогою лицо матери; она всё силилась приподняться на подушках, дернуть сонетку звонка, свисавшую совсем близко от кровати, но ей никак не удавалось сие... Наконец она-таки добралась слабою дланью до витого шелка шнура. Вбежали дежурные
фрейлины, горничные, Олли, Мэри... Растерянный лейб-медик, позабывши нахлобучить на гладкую голову темный бобрик парика, стиснув зубы, тщетнопытался унять рыдания Государыни-матери, увещевая несчастную строгим, почти зловещим, шепотом, но та все повторяла и повторяла, зарывшись лицом в накрытые атласным одеялом исхудалые, острые колени дочери:
-
Адини, соловушка моя, не покидай нас, как же мы без тебя будем?!! И что же станется с бедным Папа, кто его утешит, кто согреет его уставшее сердце?!! Как мне еще молить Господа Бога оставить тебя при нас?.. Не уходи, скоро - опять наступит весна, ты непременно оживешь, согреешься солнышком, мы с тобою поедем в Ореанду, это имение в Крыму, такое милое место, мне его недавно подарил Папа, ты ведь знаешь, там архитектор - англичанин строит для нас с тобою чудесную виллу в духе романтических баллад Шиллера. Похоже на средневековый замок, на берегу моря... Ты так любишь все это... Там мы устроим для тебя беседку, увитую плющом, качели и ты будешь целыми днями наблюдать, как катится волна за волною, ты успокоишься и поправишься, моя милая, ведь правда, Ореанда спасет тебя?!


17.
Утомленная и донельзя испуганная внезапным припадком отчаяния, нахлынувшим на Мама, Адини лишь беспомощно кивала в ответ головою, и все осторожно, по-детски пугливо, гладила руки матери, болезненно вцепившиеся в одеяло. Говорить, шептать что либо от волнения она не могла, и потому - безропотно проглотила успокоительное, данное доктором.
В облаке невольной дремоты, навалившейся на нее почти тотчас, она еще увидела, как Мэри и Олли под руки выводят МамА из комнаты; как доктор Мандт, отчаянно закусив губу, размешивает в тонкой склянке какое-то белое, мутное питье; как в анфиладе гулких, высоких
комнат цветною каруселью мелькают чьи-то встревоженные лица, гудят голоса... Слабою, почти безжизненною нитью в глубине ее истомившегося от боли лона, дернулся и тотчас затих ребенок. Она вспомнила, что они с Карлом - Фридрихом уже придумали ему и имя, в честь деда: Вильгельм! Ведь будет непременно - мальчик! Как жаль, что ей, должно быть, так и не придется увидеть его взрослым! Таким же красивым, как тот отрок-иконописец, из общины Александро-Васильевской церкви, в чей сиротский приют она так любила ходить каждое воскресение вместе с ПапА и сестрами. Она давно не была там, так давно, Боже, прости ее, грешную! Когда-то ей снова удастся побывать на вольном воздухе?!

18.
Адини вздохнула, чуть приоткрыла ресницы и сомкнула их снова. Она погрузилась в сон, тяжелый, полный спутанных, странных видений, самым четким из которых было лицо ее покойной тетушки, палатины Венгерской, Александры Павловны, старшей сестры Папа, очаровательного создания, пленившего ее воображение навсегда, с младенческих лет. Она не знавала тетушку живою. Та умерла в молодости, родами, в далеком от родного дома месте, в долине реки Ирем, неподалеку от своего дворца в Офене - старинной части Пешта - столицы владений своего мужа, Палатина, эрцгерцога Иосифа... Адини не была сильно похожа на нее, только знала, что тетушка тоже любила розы и пение соловьев. Они очень сильно напоминали ей родину. Юное лицо тетушки с прелестным мягким овалом подбородка и фамильною тонкостью черт, словно со старинного медальона, (наподобие того, который она недавно подарила ПапА.) внезапно четко предстало перед спутанным горячкою мысленным взором Адини.

19.
Тезка - Палатина, похожая на белую птицу, в полупрозрачном, кисейном одеянии, обшитом шелковою тесьмою, сияя неизъяснимою прелестью улыбки, тихо прошла по садам, в которых утопала долина Ирем, и внезапно остановилась у креста, увитого плющом. Ветви плюща, свисали прямо над кручею обрыва... У Адини и во сне внезапно захватило дух, закружилась
голова, словно она вдруг птицею взлетела над всем увиденным. С высоты небесной взору ее приоткрылась картина, щемящая сердце: у подножия креста она увидела плиту с выбитыми славянскою вязью буквами:
"Александра Романова"...
Тетушка Александра Павловна стояла возле увитого плющом надгробия не шелохнувшись, закрыв лицо руками, странным знаком - знамением: крест-накрест... В ту же секунду паренье Адини над родной, но такой далекой, почти бестелесною, фигурою, оборвалось, сердце
камнем устремилось куда-то вниз... и она очнулась, поняв, что в мареве мучительной дремоты, устроенной ей заботливым доктором Мандтом, только что видела свою собственную Смерть. Но она ее больше не пугала, эта властная госпожа... Напротив, принесла мятущейся душе какое-то странное успокоение. Адини внезапно поняла, чем так всегда влекло ее к себе
пение, чем вечно чаровала, околдовывала музыка... Просто она дарила ей ни с чем не сравнимое чувство полета в поднебесной выси, чувство оторванности от всего, что тяготило, тревожило, печалило, несказанно здесь, на Земле.

20.
Но теперь на музыку больше не оставалось сил. А, впрочем, может быть, стоит еще раз попробовать?.. Слабыми руками Адини откинула давящее грудь одеяло и попыталась сесть,
сминая рукою батист и шелк простыней и кружево подушек. Где-то в голове у нее звенела пчелою-мухой самая высокая нота каватины из "Лючии де Ламермур", ее любимой арии...
Как же там начинается? "До"? Нет, "ре"... Да нет же! - "ля", непременно, "ля"; самое высокое, самое чистое, нежное.. Как манящая Небесная даль. Она набрала в грудь воздуху, так странно легко, и от волшебной, трепетной, полной волны ее голоса закачались и слабо зазвенели в такт подвески хрустальных люстр, на узорчатом потолке, замигали огоньки свечей в кованых напольных шандалах, зашевелился бархатный занавес полога над ее альковом...
Двери резко распахнулись, но лиц, вошедших толпою в ее тихий дотоле будуар, Адини не видела, шагов не воспринимала. Она - пела. Пела до тех пор, пока из горла ее широкою
темно-красною струею - фонтаном не хлынула кровь. И последняя нота арии смешалась с испуганным криком Мэри, кинувшейся к постели сестры...
Краем глаза Адини видела, что Мэри властно удержали на месте чьи-то хрупкие руки: Мама? Олли? Ольги Барятинской? Анны Алексеевны?.. Нельзя было разобрать. Закончив арию, Адини бросила в сторону сестры усталый, нежный взгляд. Окровавленный рот ее странно искривился. Она едва удерживалась от слез. Но внезапно - улыбнулась, заслышав редкие,
нежно-робкие толчки внутри себя, словно дерганье шелковой тончайшей нити. На ее пение отозвался всем существом тот, кто еще не родился. Он словно просил продолжения. Словно желал вместе с нею подняться к тем чистым хрустальным высям, где только что витал ее голос... И, вняв сей молчаливой просьбе, она тотчас же запела снова. По подбородку ее тоненькой черно-алой струйкой непрерывно стекала кровь. Но она все пела.
Пела до самой темноты. Пока не иссякли последние силы.

21.
На следующее утро после потрясшего всех события, она была все еще жива. Чудом - жива. И дожила до 29 июля/10 августа 1844 года, когда в любимых ею парках Гатчины снова начали расцветать розы. Любимым цветам своим в день смерти она тоже спела. Несколько нот из оперы Моцарта. Ноты улетали в растворенное окно, а бутоны роз все покачивали в такт свежими от росы головками... Словно прощались с певуньей-цесаревной, принимая ее
последний Дар. Дар уходящей Юности. Улетающей жизни. Редкостного таланта. Щедрого сердца. Тоскующей от рождения по высям Небесным, Души...

22.
Великая княгиня и цесаревна Александра Николаевна Романова, Ландграфиня Гессен - Кассельская, умерла ровно через пять часов после рождения сына, наследного принца Гессен - Кассельского, Вильгельма. Ребенок родился недоношенным и, прожив не более получаса, скончался, успев, однако, принять крещение. Его похоронили в одной могиле с матерью. В день похорон Великой княгини Александры в Петропавловском соборе столицы на город опустилась почти осенняя мгла. Моросил мелкий, противный дождь. Ни один луч солнца не мог пробиться сквозь свинец, тяжелых обложивших небо туч. Первым ком земли на крышку гроба безвременно умолкшего гатчинского соловушки бросил ее отец - император Николай Павлович, сквозь безудержные рыдания едва прошептавший: "С Богом!" По воспоминаниям, брата Александры Николаевны, великого князя Константина, того самого, влюбленного до безумия в музыку, море и корабли Кост`И, "со смертью милой несравненной Адини в семье нашей навсегда померк солнечный луч, согревавший нас всех невольно, мягко, не напоказ... И отец и мать после смерти ее ничем не могли утешиться, хотя неустанно возносили молитвы Богу за то, что мы, оставшиеся, - рядом с ними". Государыня - мать, сломленная столь
тяжким ударом судьбы, измученная не проходящею смертельною тоскою металась с одного европейского курорта на другой, но так и не смогла найти лекарства от разрывающей сердце и Душу боли. Государь - отец находил утешение только в молитве и в сознании того, "что такова Воля Господа нашего, рядом с которым Ей, призванной, несомненно, лучше". (*Косвенно цитируются строки из завещания Николая Первого - Р.)
Вне всякого сомнения, смерть любимой дочери и неудачи Крымской войны - вот те два основных удара, которые сильно сократили жизнь Императора Николая Павловича. Пустота, которую он ощущал после безвременного ухода любимого дитяти, разумеется, тщательно скрывалась им в его гордом и мужественном сердце, которое многие безосновательно называли - холодным. Что ж, беспристрастная Клио - Муза истории - естественно, имеет право на несколько холодные оттенки своих оценок. Здесь же, на этих маленьких страницах, в эскизе, наброске, судьбы и биографии, вовсе нет места для спора о смещении привычных акцентов в восприятии отдельных ее страниц... Тем более, что рыдающим и бьющимся головою о стену после смерти любимой дочери Императора Российского не видел никто! Но доподлинно известно одно - после 1844 года Государь Император Николай Павлович почти не
посещал оперных спектаклей и домашних концертов. И в Гатчину, место прежних семейных сборов, заповеданное, завещанное предками имение, осененное звуком незабвенного голоса, и тщательно лелеемой в памяти неутешных сердец тенью, неутешная Царственная Семья приезжала крайне редко, вопреки всем традициям и требованиям этикета Двора.
Супруг же Великой княгини Александры Николаевны, герцог и ландграф Карл - Фридрих Гессен - Кассельский, вторично женился почти одиннадцать лет спустя после ее смерти, в 1853 году, на принцессе прусских королевских кровей, вероятно, с целью продолжения гессенской ландграфской династии. Факт сам по себе - не столь важный, разумеется, если не знать, что отпрыски родовитых семей Европы, отягощенные званиями и титулами, тронами и коронами, после вдовства женились обычно значительно раньше, дабы не дать угаснуть династиям и запылиться фамильным гербам. Так сказать, nobless oblige.*(*положение обязывает)...

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

Какая грустная история...[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

Кое-что о титулах
С 1800 г. папский престол занимал Пий VII. В 1804 г. именно он короновал Наполеона Бонапарта как императора. Но в 1808 г. под предлогом несоблюдения континентальной блокады Наполеон сначала оккупировал Папскую область, а затем издал декрет и лишении папы светской власти. Папская область была присоединена к Франции, а Рим был провозглашен вторым городом империи Наполеона. Поэтому родившийся в 1811 г. сын Наполеона получил титул римского короля.
А Пий VII, не подчинившийся Наполеону, был насильственно увезен во Францию и содержался там как пленник под домашним арестом до 1814 г.
Брат Наполеона Жозеф Бонапарт стал Неаполитанским королем, а затем королем Испании, второй брат, Людовик, — королем Голландии, третий брат, Жером, возглавил Вестфальское королевство. Две сестры Наполеона получили владения в Италии. Его пасынок Евгений Богарнэ стал вице-королем Италии, племянник, малолетний Луи Наполеон, — герцогом в созданном Наполеоном герцогстве Берг в Западной Германии, шурин, маршал Мюрат, — Неаполитанским королем (после Жозефа).

Титул Павла I звучал так: «Мы, Павел Первый, Император и Самодержец Всероссийский: Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литов­ский, Волынский и Подольский, Князь Эстляндский, Лифляндский, Кур-ляндский и Семигальский, Самогицкий, Корельский, Тверской, Югор ский, Пермский, Вятский, Болгарских и иных; Государь и Великий Князь Нова-города Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полоц­кий, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Вишерский, Мстиславский и всея северные страны повели­тель и государь, Иверския земли, Карталинских и Грузинских Царей и Кабардинския земли, Черкесских и Горских князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голштинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский, Государь Еверский и Великий Магистр Державного Ордена Святого Иоанна Иеру­салимского и прочая и прочая и прочая».
Исторический навигатор по сериалу "Адъютанты любви"
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

Кассандра, не обижайся просто сейчас такие строгости с этими авторскими правами

Леди тайна,
Всё нормально! Потом я собираюсь выложить кое-что из журнала "Ларец Клио" (не знаю, есть ли он сейчас), тогда всех укажу поимённо.

Военная страничка. Франция
Великая Французская революция породила череду войн, длившихся почти четверть века. В течение этого времени по­литика Франции довольно быстро из революционной перетекла в захватническую. В войнах буржуазной Франции против коалиции феодальных монархий окончательно оформляется новая стратегия – стратегия массовой армии. Ее наиболее характерными чертами стало – стремление к разгрому живой силы врага, решительное сосредоточение основных усилий армии на одном из направлений военных действии и быстрый перенос стратегических усилий с одного направления на другое, стремление решить исход войны в генеральном сражении. Для этого внедрялись и новые формы ведения боя – маневр всей армии вне поля сражения, внезапные действия и разгром врага по частям, и другие.  
Новая тактика

Французы стали первооткрывателями новой системы военной организации. Революция изменила саму структуру армии – всеобщая воинская повинность привела к увеличению численности армии, а оперативное деление на корпуса и дивизииљ дополн­илось тактическим делением на батальоны и роты. Однако пе­реворот в военном искусстве произошел без решительных технологических измене­ний – только за счет новых способов использова­ния уже имеющихся технических средств (усовершенствования оружия были совсем немногочисленны), и из­менением военной тактики.

В армию была введена новая система Гибера ( по имени графа Жака де Гибера) которая заключалась в том, чтобы дляљ стрельбы выстраивать батальоны в ли­нию, а для движения использовать рот­ные колонны. Серьезным усовершенствованием стали одиночные стрелки, которые во время боя не просто представляли собой гораздо более труд­ную мишень, но иљљ прикрывали передвижения колонн, прицельным огнем подготавливая их атаку. Это делало их намного более опасной силой, чем залпы сжатых в тесном линейном порядке крупных подразделений.

Такая тактика позволяла французам одерживать существенные победы над многочисленным противником, а сама системаљ стала в 1791 году официальной доктриной французской армии. Она была настолько легка для усвоения, что обучение солдат требова­ло всего трех месяцев. К 1815 эта систе­ма распространилась на все европей­ские армии.

Тактика Наполеона

В основе вкладаљ Наполеона в развитие военного искусства лежит так называемаяљ «Большая тактика» («La Grande Tactique»), которая была направлена на љрасстройство неприятельской армии в целом, что стало гораздо важнее, чем исход конкретных битв. Отдельные бои (но не генеральные сражения) были направлены в первую очередь на изматывание противника, поэтому Наполеон стремился проводить их как можно чаще.

Бой стал реальной стратегической целью: загнан­ный в угол противник должен был либо принять его, либо отступить.

Первая же кампа­ния Бонапарта в Италии показала преимущества новой системы ведения боя, а именнољ применения стрелков: именно тамљљ чис­ленно превосходящие и лучше экипированные армии были разгромлены благодаря новшествам в стратегических приема­х. Их суть, по словам Наполеона, заключалась вљ «стратегии центральной позиции и охвате, иначе — маневре вне поля боя» (La Manoeuvre sur les Derrieres).

Кроме того, не надо забывать, что военные успехиљ Наполеона во многом были основаны на использовании покоренных им стран, когда побежденные народы безжалостно экс­плуатировались и были вынуждены самиљ «оплачивать»љ французские победы

«Батальонное каре»

Важным новшеством Наполеона в военном деле стало применениељ «ромбовидного» развертывания ар­мии, котороељ вошло в историю как «батальонное каре» (фр. - batallion сапе). Оно позволило армии быстро двигаться в любом направлении, в зависимости от того, где будет обнару­жен враг,љ не задержи­ваясь долго на одной позиции.

Битва при Маренго

Одной из самых знаменитых сражений Наполеонаљ стала битва при Маренго во время Итальянской кампании в 1800 году. Обойденные с фланга авст­рийцы продолжали сопротивляться, так как они еще могли снабжать свою армию морем, через Геную. Чтобы их покорить иљ утвер­дить свой стратегический успех, Бонапарту нужна была тактическая победа. 50 000 французов развернулись 50-мильным фронтом от Альп до моря. У французов было преиму­щество обороняющихся и дивизионная система организации армии. Свежие французские войска вступили в сраже­ние, когда победа уже была готова ус­кользнуть от Наполеона. Повергнутый австрийский командующий, осознавая свое опасное положение, согласился на перемирие, возвратив большую часть Северной Италии под французское гос­подство

Трафальгарская битва

Новые боевые действия начались между французами и авст­рийцами 14 октября 1805 года. Наполеон разбил фельд­маршала К. Макка под Эльхингеймом, а 20 октября армия Мак­ка капитулировала, окруженная в Ульме ( после того какљ Наполеон искусно оргнизовал марш и за 28 дней его армия совершила 600-километровый переход незаметно для австрийцев развернувшись на Рейне)

Это могло бы сразу стать концом войны, но на следующий день — 21 октября — анг­лийская эскадра под командованием Г. Нельсона разгромила французский флот у мыса Трафальгар ( в этом бою сам адмирал Нельсон погиб)

Военное искусство на море не пре­терпело в это время такихљ серьезных перемен как на суше. Во время революцииљ большинство француз­ских морских офицеров из дворянљ были вынужде­ны эмигрировать, оставив после себя полный хаос на кораблях и верфях. Недоученные корабельные команды не могли противостоять зал­пам вышколенных британских канони­ров. Уступая в тактике, союзники были вынуждены достигать своих стратегиче­ских целей, не ввязываясь в сражения.

Кульминацией британских успехов на море стала Трафальгарская битва .

Адмирал Нельсон сконцентрировал 27 английских ко­раблей против 23 франко-испанских. Чтобы прорвать неприятельскую ли­нию, он атаковал в двух направлениях, отрезая центр и арьергард вражеской эскадры. Поощряяљ инициативу своих капитанов по прорыву франко-испанской линии, ему удалось приблизился с противникуљ на­ветренной стороны. Это позволило вес­ти обстрел продольным огнем с близко­го расстояния, ломая традиционную французскую тактику выхода из боя по ветру. Результат был впечатляющим — 18 кораблей франко-испанской эскад­ры были захвачены или потоплены.

Нельсон усовершенствовал и тактику ве­дения артиллерийского огня: не дожи­даясь построения в линию, он открывал огонь, идя перпендикулярным курсом. Подобный маневр флота напоминал использование пехотных батальонных колонн при продвижении и линей­ном построении для ведения огня. При использовании тактики Нельсона огонь обороняющейся эскадры кон­центрировался на передовых кораб­лях, но не мог быть успешным. Ме­нее маневренному противнику приходилось выбирать между бег­ством и уничтожением.

Аустерлиц

Вторже­ние Наполеонаљ в Австрию и быстрый прорыв его армии к Вене привел к тому, что войска союзников (Австрии и России) оказались не в состоянии защитить столицу империи. Армия Наполеона имела более ста тысяч штыков, а две рус­ские (одной командовал М. Кутузов, другой — Ф. Буксгевден) по 50 тысяч. Кутузов отступил к Аустерлицу, где Наполеон дал союзникам генеральное сражение 2 декабря 1805 года. Впервые за 9 лет военной карье­ры ему довелось провести на­стоящее большое сражение. Сконцентрировав силы на левом флан­ге, Наполеон заманил союзников, подставляя под их удар свои силы иљ принуждая их к фронтальному движению, в ре­зультате которого они сами подставилиљ французам свой собственный фланг и коммуникации. Союзная армия не была приспособлена для сложного ма­неврирования: сказывались плохая ра­бота штабов и презрение русских к уже не раз терпевшим поражение австрийцам.

Авст­рия подписала мир с На­полеоном, лишившись при этом Южной Германии, и оказалась полностью выбита из войны всего за три месяца.

Захват Пруссии

После победы под Аустерлицем Вели­кая армия заняла Южную Германию. В ответ Пруссия оккупировала Саксо­нию и земли севернее Майна.

Наполеон начал обход левого фланга прусской армии между Эрфуртом и Йеной, рассчитываяљ на быструю победу, после которой егољ войска смогут рассредоточиться по стране и перейти на содержание местного на­селения.

Применив тактикуљ «ромбовидногољ каре»,љ Наполеон повернул левый фланг, чтобы отрезать пруссаков от Эльбы, в это времяљљљ центр его армии, продолжавший движение в прежнем направлении, превратился в правое крыло армии. Такой маневр обеспе­чил Наполеону успех еще до непосред­ственного столкновения с противни­ком, так как Пруссия утратила инициативу и не могла уже угрожать коммуникациям Наполеона.

Ошибка Наполена и Тильзитский мир

В результате почти все прусские земли оказались в руках фран­цузов, а боевые действия перенес­лись на территорию Польши, где рос­сийскую монархию традиционно не любили. Последовавшие вскоре сражения на реке Нарве (26 декабря 1806) и при Прейсиш-Эйлау (08 февраля 1807) не принесли победу ни однойљ стороне. Но 14 июня того же года Наполеон разбил русскую армию под Фридландом. Русская армия атаковала отдельный французский корпус у Фридланда, что дало Наполеону шанс на­нести решительный удар русской армии, оказавшейся в ловушке в излу­чине реки Алле. Не имея возможности маневрировать на флангах, французы использовали артиллерию, чтобы про­бить брешь в центре русской армии. Тридцать орудий, развернутых в 1600 ярдах от русской позиции, били карте­чью. Это были первый пример концен­трации артиллерии на одном участке, впоследствии столь часто применяв­шейся Наполеоном

Уже через пять дней фран­цузы встали на Немане у Тильзитаљ -љ на границе с Россией. Именно здесь был заключен Тильзитский мир, по которому Франция и Россия становились љљглавными державамиљљљ Европы, и поделилиљ сферы влияния на континенте (тем самым устранив оттуда Англию!)

Несмотря на подписанный мирљ противоречия между Парижем и Петербургом нарастали: французы поддерживали Польшу в ее антирусских настроених и выра­жали недовольство россий­ско-английскими торговыми отношениями (Наполеон ввел континентальную блокаду Англии, которая была крайне невыгодна дляљ России). И русский, и французский императоры пони­мали, что при совместной поли­тике им не достичь желаемого. Война между Россией и Францией становилась неизбежной...

Испанская проблема Наполеона

Наполеоновская военная система потерпела серьезное поражениељ в Испании - боль­шой стране, разделенной горными мас­сивами, затруднявшими продвижение французских завоевателей. В отличие от Центральной Европы здесь не было избытка сельскохозяйственных проду­ктов, поэтомуљ армия испытывала трудности в снабжении, а недостаток хороших дорог осложнял проблему коммуникаций. В Испании перед французской армией встала проблема осадыљ укрепленных крепостей, которые из-за особенностей горного ландшафтаљ было невозможно обойти. Консервативный и замкнутый, народ Испании не проникся идеалами Французской революции, лишив фран­цузов поддержки, которую они иногда встречали в Италии и Германии.

Великая армия оказа­лась втянутой с 1808 года в жестокую партизанскуюљ войну, которая лишила Наполеона быст­рой победы, столь необходимой для сво­бодных действий в Европе.

Изменения тактики Наполеона

Военные кампанииљ 1809 года вынудили Наполеона на серьезныељ изменения в тактике боя. Ма­невр по-прежнему оставался основным тактическим инструментом, но увеличение численности армии дела­ло ее все менее мобильной. В то же вре­мя французское войско стало утрачивать свое качест­венное превосходство: из-за больших потерь все больше молодых новобранцев заменяло опытных ветера­нов. Кроме того, чтобы удерживать в подчинении захваченные земли,љ Наполеону приходилось разбавлять собственнољ француз­ские части уступающими им в уровне морали союзные подразделения.

Вторжение в Россию

12 июня 1812 года во главе 600-тысячной ар­мии Наполеон форсировал Неман и двинулся на завоевание России.

В гораздо большей степени все то, что осложняло действия На­полеона в Испании, проявилось и в России – особеннољ плохие дороги и малая плотность населения, не распо­лагавшего большим количеством сель­скохозяйственной продукции, чтобыљљ про­кормить то огромное войско, которое французский император привлек для похода на Россию -љ сделали невозможным для Наполеона применить маневры, чтобы переиграть русскую армию.Выступая в поход, Наполеон приказал взять трехнедельный рацион на 400 000 чел., но и через 2 месяца гене­ральное сражение, в котором он надеял­ся нанести решительное поражение рус­ским, было еще впереди. Потери от бо­лезней и дезертирства составили треть Великой армии Наполеона - 150 000 чел. Распространенное мнение, что причиной катастрофы кампании 1812 года стала русская зима, неоправданно: го­раздо большие потери французы понес­ли именно в жаркие летние месяцы.

В соответствии с планом прусского военно­го теоретика Фуля, одобренного Александром I, русские армии были разделены на 3 армии - первая (под ко­мандованием М. Барклая-де-Толли — около 120 тысяч человек), втораяљ (командующий — П. Багра­тион, 50 тысяч человек), и третьяљ (командующий — А. Тормасов, 45 тысяч человек). Пла­нировалось, что 1-я армия, дислоцировавшаяся в Виленской губернии, будет медленно отсту­пать в укрепленный к Запад­ной Двине, 2-я армия, располагавшаяся к югу от Гродно, возле Белостока, будет бить неприя­теля во фланг и тыл, а 3-я, располагавшаяся у Луцка, сдержит противника с юга. На прак­тике вышло, что никто реально не учел силу удара Наполеона: армия Тормасова была задей­ствована сразу, часть 2-й армии была направ­лена против австрийцев, ударивших из Гали­ции, а Барклаю пришлось выделить корпус под началом Витгенштейна для обороны всего се­вера, в том числе и Петербурга.

Армии отступали, а в стране начала развора­чиваться народная война против захватчиков.

Наполеон, опасаясь завязнуть в огромных российских территориях, хотел добиться быстрой победы сразу у границы. Но несмотря на численное превосходст­во войск, Наполеон не смог сразу навязать русским генеральное сражение.Он хотел разбить армии Барк­лая и Багратиона поодиночке, а затем навя­зать России выгодный для себя мир.

Главной целью французов была 1-я русская армия, кото­рая ускользнула от них под Витебском и 22 июля под Смоленском соединилась с армией Багратиона. Здесь 4 — 6 августа две русские ар­мии вступили в сражение с противником и отступили только после трех дней непрерывных боев. Отсюда Наполе­он предложил России мир, но ответа не полу­чил — так как обычная воен­ная кампания уже переросла в Священную войну. Чтобы заставить русских быть сговорчивее, Наполеон решилљ взять Москву. Его войско вслед за русской армией двинулось на вос­ток.

20 ав­густа 1812 года командующим стал один из лю­бимых учеников Суворова М. И. Кутузов. Одобрив стратегию своего предшественника Барклая- де -Толли, Ку­тузов все же решил дать еще одно сражение Наполеону — у деревни Бородино, около Можай­ска, в 120 км от Москвы.

Бородино и партизанское движение

Бородинское сражение стало цент­ральным событием кампании 1812. При этом ни одна из сторон не реализовала в полной мере свои тактические возмож­ности: исход сражения больше зависел от напряжения сил, нежели от искусства маневра.

Сражение началось 24 августа с боя за Шевардинский редут, а с раннего утра 26 августа развернулось основное сражение. В течении 12 часовљ 135 тысяч солдат армии Наполеона противостояли 155 тысячам русских.

Через пять дней на совете генералов в де­ревне Фили было принято решение оставить Москву, и 2 сентября в нее вошли французские войска.

С этого момента стремительно начинает шириться партизанское движение, в котором участвуют все слои населения России.

Наполеон пробыл в Москве до 7 октября 1812 года. Его армия терпела поражение в љстычках с партизанами, к тому же нехватка провианта порождала голод, который усиливался непривычными для французов климатическими условиями. Наполеон вновь предложилљ Александру I подписать мир, но опять не получил ответа.

В это время Кутузов с войском расположился у села Та­рутино, которое находилось на в восьмидесяти километрах юго-западељ от Москвы, прикры­вая Калугу и Тулу, откуда поступало снабжениељ русской армии.

Наполеон приказал отступать на юг, по Ка­лужской дороге, надеясь разгромить русских и запастись продовольствием и фуражом в не разоренных войной областях.

Отступление Наполеона из России

Русская армия преградилаљ дорогу французамљ у Малоярославца. 12 октяб­ря 1812 года город в ходе боя переходил из рук в руки, но взять егољ Наполеон не смог и был вы­нужден отступать к Неману по Старой Смо­ленской дороге. Французская армия таяла под ударами летучих отрядов Кутузова и парти­зан. Бои под Вязьмой, селом Красным (5 ноября ) и переправа через Березину (с 14 по 16 ноября) лишили Наполеона армии — с ним сумели выр­ваться чуть более десяти тысяч человек.

23 декабря был издан Манифест об оконча­нии Отечественной войны, но война с Наполео­ном на этом не закончилась.

Разгром Наполеона

Военные действия были перенесены в Европу. Россия и Пруссия 15 февраля 1813 года подпи­сали договор о совместной борьбе с Наполеоном. Объединенная армия составляла около 200 ты­сяч человек, почти столько же за короткое время сумел собрать противник. В битве при Люцене 20 апреля 1813 года французы разгромили союз­ников, которые были вынуждены отойти за Эльбу. Несмотря на победы Наполеона, Австрия решает присоединиться к антифранцузской коалиции. Вскоре в нее вошли государства Рейнского союза и Швеция. Объединенное войско насчитывало 500 тысяч человек (против 400 тысяч Наполеона).

Битва народов

Ход военных действий изменила битва под Лейпцигом 4 — 6 октября 1813 года. В сражении участвовало большое количество армий: 127 тыс. русских, 89 тыс. австрийцев, 72 тыс. пруссаков, 18 тыс. шведов, иљ 200 тыс. французов, поэтому это сражение вошло в историю как «битва народов»

Здесь Наполеон проиграл сражение и лишился большей части своей армии. Это позволило союзникам перенести войну на зем­лю Франции. Ряд побед Наполеона здесь уже не мог ничего изменить, и союзники двинулись к Парижу.

19 марта 1814 года столица наполеоновской империи сдалась. А месяц спустя император подписал отречение и был сослан на остров Эльбу. Однако и на этом эпопея Наполеона не закончилась – он смог организовать побег с острова и в течение 100 дней вновь удерживал власть в Париже.

Окончательный разгром был нанесен Наполеону в сражение при Ватерлоо 18 июняљ 1815 года, после которого он был сослан на далекий остров Святой Елены в Атлантическом океане, где умер вљ 1821 году в возрасте 52 лет.
Исторический навигатор по сериалу "Адъютанты любви"
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

Елизавета Алексеевна (1779-1826), императрица, супруга императора Александра I, с которым она была повенчана 28 сентября 1793 года. До перехода в православие (в которое она была крещена как Елизавета Алексеевна) носила имя Луиза-Мария-Августа. Отец ее - маркграф Баден-Баденский Карл-Людвиг, мать - Амалия, принцесса Гессен-Дармштадтская. По материнской линии будущая российская императрица имела некоторое родственное отношение к дому Романовых, так как ее тетя - сестра матери - была первой супругой императора Павла I (бывшего в то время великим князем).  
Луиза-Мария-Августа была сосватана Александру еще его бабкой - великой императрицей Екатериной II, когда ей было 14, а жениху -16 лет... Девушка быстро завоевала симпатию Екатерины и всего двора. По словам статс-секретаря императрицы А.В. Храповицкого, “никто при виде ее не мог устоять перед ее обаянием”. По воспоминаниям современников императрица была очень красива -  “Черты лица ее были тонки и правильны… прекрасный цвет лица не был оживлен румянцем, но по белизне своей соответствовал его ангельскому кроткому выражению, пепельно-белокурые волосы ниспадали на шею и на лоб» - так описывала Елизавету Алексеевну  французская художница Элизабет Виже-Либрен, долгие годы прожившая при русском дворе.

При этом Елизавета была скромна, имела способности к изучению языков и  много читала, помогая мужу быть в курсе всех литературных новинок.

Однако семейная жизнь красивой и умной женщины  сложилась неудачно – Александр ей изменял, о его любви  к женщинам ходили легенды  (как писал Герцен, император любил всех, кроме своей жены), фаворитки сменялись при дворе одна за другой – разные придворные дамы,  актриса Марго Жорж,  оперная прима госпожа Шевалье,  дочь банкира Жанетта Шеверин….  Холодное пренебрежение к супруге сделали жизнь императрицы одинокой и печальной.

Многие страницы ее биографии долгое время оставались неизвестными даже для членов императорской фамилии, а образ ее жизни породил многие странные легенды. По одной из них после загадочного превращении императора Александра I  в сибирского старца-отшельника Федора Кузьмича, императрица Елизавета Алексеевна стала простой монахиней Верой Молчальницей, умершей в новгородской глуши…

Внук Николая I, великий князь Николай Михайлович, заинтересовавшись судьбой своей родственницы, долго изучал архивы, письма, дневники ее современников и в 1909 году  опубликовал подробную  трехтомную биографию императрицы. Из этой биографии  по цензурным соображениям была изъята глава «Единственный роман императрицы», которая оказалась доступной значительно позднее. История любви Елизаветы стала известна благодаря случайностям - хотя после  ее смерти  все личные бумаги были сожжены по приказу вступившего на престол младшего брата Александра  Николая I,  некоторые строки этих документов были переписаны  в дневник его женой императрицей Александрой Федоровной.  Другая часть документов была случайно найдена в потайном ящичке бюро,  купленном на аукционе уже в ХХ веке.

Благодаря этому выяснилось, что в жизни императрицы было несколько тайных страниц.

Одна из них была связана с именем Адама Чарторыйского, которого считали отцом ее первой дочери Марии, родившейся в  1799 году (о нем – см. предыдущую статью). Чарторыйский  был долгие годы близким другом Александра и его семьи. Елизавета Алексеевна понравилась князю  с первой же встречи, вскоре  он начал за ней ухаживать. Елизавета,   Александр и Чарторыйский  не придавали значения досужим разговорам, однако убедить кого-либо из придворных в невинности этих отношений было сложно. Однако, по мнению большинства историков серьезного романа между Чарторыйским и императрицей не было, скорее это была теплая и искренняя дружба.

Тем не менее, когда имя жены наследника престола начали окружать слухи,  император Павел I  хотел  немедленно выслать Чарторыйского из столицы в один из провинциальных армейских полков. Графу Ростопчину удалось убедить царя, что такое решение лишь даст почву для сплетен и дело ограничилось назначением князя посланником к королю Сардинии…

Другая, уже настоящая история, связана с именем Алексея Яковлевича  Охотникова, в которого Елизавета действительно влюбилась через несколько лет после отъезда Чарторыйского.

Алексей  Охотников  происходил из рода богатых воронежских помещиков. Он родился в 1780 году и в двадцать один год вступил в кавалергардский полк сначала  эстандарт-юнкером,  через четыре месяца Охотникова произвели  в офицеры — корнетом,  спустя всего два года — он стал  поручиком и полковым казначеем, а в марте 1806 года -  штабс-ротмистром.

Молодой кавалергард был хорош собой, умен, остроумен, имел успех у женщин. Благодаря своему положению и связям Охотников был хорошо известен в свете, часто бывал на балах и приемах.

“По нашему разумению, это кратковременное увлечение императрицы нисколько не умаляет ее симпатичного облика, — писал о любви императрицы историк и литератор великий князь Николай Михайлович. — Напротив того, увлечение это, столь страстное, более чем понятно. Ведь государыня была женщина и притом молодая, неопытная, выданная замуж 14 лет от роду: жизни она не знала и знать не могла. Оставленная мужем, она наглядно, чуть не ежедневно видела его измену и постоянно встречала предметы его любви... Было от чего впасть в отчаяние и раздражение. И как часто бывает в таких случаях, в это самое время подвернулся молодой кавалергард, который влюбленно смотрел на Елизавету”.

Молодые люди стали тайно встречаться  – каждую ночь, когда не светила луна, Алексей взбирался (!) в окно на Каменном острове или же в Таврическом дворце, и они проводили вместе по два-три часа. Никто из придворных или сослуживцев Охотникова (кроме самых близких и заинтересованных лиц)  не догадывался об этих отношениях.

3 ноября 1806 года у   Елизаветы  Алексеевны родилась вторая дочь, названная, как и мать, Лизой, но радости в императорской семье это не вызвало. Александр I не раз заявлял матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, и своим наиболее близким людям, что давно не имеет супружеских отношений с женой. Он признался, что во время крещения второй дочери он чувствовал себя весьма двусмысленно и что проявлял мало внимания к новорожденному ребенку, лишь испытывал огромное облегчение от мысли, что это была девочка, а не мальчик, который должен был бы стать наследником русского престола.

По мнению многих историков  о любовной интриге императрицы также знал младший брат Александра I — цесаревич Константин Павлович. Желая оградить брата от оскорбительных слухов, Константин решил положить конец этой истории. Однако  Константин руководствовался не только защитой чести брата. Он сам был долго и безответно влюблен в Елизавету, которая отвергла все его ухаживания, отдав предпочтение «простому» офицеру …

Поздно вечером 4 октября 1806 года, когда Охотников выходил из театра, к нему приблизился неизвестный и нанес смертельный удар кинжалом.

Никакого следствия по этому делу заведено не было, лишь цесаревич Константин Павлович, командовавший войсками гвардии, распорядился выяснить, “действительно ли он к службе неспособен, а что по тому окажется, мне донести”.

Состояние больного ухудшалось, и врачи признались в своей беспомощности. Охотников с мужеством выслушал приговор и попросил бумагу и перо, чтобы написать последнее письмо своей возлюбленной. Прочитав его Елизавета  Алексеевна была потрясена и решилась на поступок, свидетельствующий о ее мужестве – тайно в сопровождении только одной фрейлины она приехала в дом Охотникова, чтобы проститься с любимым.

В биографии Елизаветы приводятся выдержки из записок гувернантки, жившей в доме Охотниковых: “Доктор вышел встретить ее, но быстрее молнии Елизавета  уже оказалась у кровати больного. Ее рука погладила голову молодого человека, в то время как потоки слез окропили его лицо. Они оба заплакали, обрывочные слова сквозь рыдания были свидетельствами их общей муки. В последнем усилии молодой человек схватил ее руку и покрыл жгучими поцелуями, в то время как, склонившись над ним в порыве глубокого отчаяния, Елизавета  видела лишь милые черты, искаженные страданием, мертвенную бледность, просвечивающую сквозь румянец от жара, и ужасную уверенность в том, что родное существо должно покинуть ее навсегда...”

Почти два месяца раненный находился между жизнью и смертью,  скончавшись в страшных мучениях 30 января 1807 года. Ему тогда было только 26 лет…Охотникова похоронили в Александро-Невской лавре на Лазаревском кладбище, а чуть больше чем через год умерла дочь Елизаветы Алексеевны Лиза.

“Дочь императрицы была  предметом ее страстной любви и постоянным занятием, — писала в своих воспоминаниях графиня Головина. — Как только она вставала, она шла к своему ребенку и почти не расставалась с ним по целым дням… Но счастье продолжалось только восемнадцать месяцев. У княжны очень трудно резались зубы. Доктор Его Величества, не умел лечить ее, он стал давать ей укрепляющие средства, что только увеличило раздражение. С ней сделались судороги….никакие средства не могли ее спасти”.

Елизавета  до конца своих дней продолжала любить Алексея и время от времени тайно посещала его могилу.  На свои деньги она поставила памятник возлюбленному в Некрополе Александро-Невской лавры, который можно видеть и сегодня -  на нем изображена скорбящая фигура молодой женщины под сломанным  молнией дубом…

В дальнейшие годы Елизавета Алексеевна совершенно перестала обращать внимание на внешние  почести и блеск дворцового этикета, посвящая все время благотворительности. Несмотря на настояния Александра I, она отказалась получать пенсион в миллион рублей, который полагался ей как императрице, оставив себе только 200 тыс. рублей. Но и из этих денег на туалеты и собственные нужды она расходовала не более 15 000 рублей в год, все же остальное шло на пособия нуждающимся. На ее  деньги и под  ее покровительством во время войны 1812 года было создано женское Патриотическое общество, которое занималось раздачей пособий, размещением бедных и раненых по бесплатным больницам, обучением сирот за счет казны различным ремеслам и профессиям.

Французский посол в России Савари писал о Елизавете:  “Она много занимается серьезными вещами, много читает, много рассуждает о наших выдающихся писателях, мало говорит и в общем производит впечатление обладательницы крайне холодного ума. За 14 лет пребывания царствующей императрицей здесь ее характер остался неизвестен даже тем, кто ее обычно видит... Это женщина, которую было бы легче покорить умом, чем сердцем. Никогда не было политических интриг при ее дворе, являющемся обиталищем обыкновенного частного лица. Я считаю императрицу Елизавету Алексеевну женщиной очень тонкой, с изощренным умом”.

Неудивительно, что именно ей посвятил знаменитые строки Александр Пушкин:

На лире скромной, благородной
Земных богов я не хвалил
И силе в гордости свободной
Кадилом лести не кадил.
Свободу лишь учася славить,
Стихами жертвуя лишь ей,
Я не рожден царей забавить
Стыдливой музою моей.
Но, признаюсь, под Геликоном,
Где Касталийский ток шумел,
Я, вдохновленный Аполлоном,
Елизавету  втайне пел.
Небесного земной свидетель,
Воспламененною душой
Я пел на троне добродетель
С ее приветливой красой.
Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой,
И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа.
Исторический навигатор по сериалу "Адъютанты любви"
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

Чарторыйский Адам Ежи (иногда Адам-Юрий) (1770-1861) польский и русский государственный и политический деятель.
Принадлежал к одному из старых аристократических родов Польши, приписывавшего себе происхождение от Гедимина, великого князя литовского (с 1316г.), основателя рода и династии Гедиминовичей.
Польские земли в это время находились в составе Российской империи, в 1792г. началось восстание против России и Чарторыйскому, как непосредственному участнику этих событий пришлось эмигрировать в Англию. Но он не оставлял надежд на восстановление Польского государства, которое в это время уже практически было поделено между Россией, Австрией и Пруссией.  
Когда в 1794 году началось восстание под предводительством Костюшко, Чарторыйский  хотел возвратиться на родину, но по дороге в Брюсселе он был арестован по распоряжению австрийских властей, и не смог принять участие в восстании.

После подавления  восстания Польша была окончательно разделена в 1795 году  и прекратила существовать как независимое государство. Чтобы лишить возможности  участников антирусского движения вновь выступить против России, Екатерина II распорядилась ликвидировать земли и владения наиболее влиятельных  поляков, в том числе было конфисковано и имение Чарторыйских. Однако, мудрой императрице этого показалось мало, и она "милостиво"
разрешила земли вернуть, при условии, что два брата Чарторыйских будут находиться в Петербурге в качестве "почетных заложников". Альтернативы у братьев не было, поэтому им пришлось согласиться. В Петербурге им была предоставлена относительная свобода, настолько, что они были приняты при дворе. По распоряжению Екатерины II, Адаму и его брату Константину были присвоены звания поручиков гвардии, а в 1796 г. придворные чины камер-юнкеров.

"Наше назначение придворными кавалерами, - вспоминал потом Чарторыйский, - дало нам возможность узнать... привычки двора... оно приблизило нас к молодым великим князьям". Последнее обстоятельство имело особое значение в судьбе Чарторыйского. 10 мая 1796 г. между внуком Екатерины II Александром и Чарторыйским  состоялся трехчасовой разговор в Таврическом парке, ставший поворотным моментом в их отношениях. "С этого дня и после этого разговора... началась моя преданность великому князю... наша дружба, породившая ряд событий, счастливых и несчастных..." - заметил в своих мемуарах князь. Понимая, что Александр в будущем взойдет на российский престол, Чарторыйский  связал с ним надежды на возможность получения Польшей независимости.  Вместе они обсуждали возможные пути преобразования России, и Чарторыйский, который на практике хорошо изучил политическую систему Англии, надеялся, что будущий император сможет исправить положение и в ситуации с Польшей. Павел I был недоволен такими настроениями сына и выслал Адама Чарторыйского из Петербурга посланником ко двору Сардинии. Однако, как только Александр взошел на престол - он сразу же возвратил своего друга в Петербург. Здесь с 1801 по 1803 год действовал НЕГЛАСНЫЙ КОМИТЕТ - неофициальный орган при императоре Александре I из его друзей и сподвижников (П. А.Строганова, А. А. Чарторыйского, В. П. Кочубея и Н. Н. Новосильцева), этот комитет подготовил проекты учреждения министерств, реформы Cената и другие реформы.

В 1803 г. Александр назначил Чарторыйского попечителем Виленского учебного округа и помощником государственного канцлера Воронцова; когда последний заболел и удалился в деревню, Чарторыйский вступил в управление Министерством иностранных дел. Именно его заслугой стало заключение союза России с Австрией и Англией и др. Чарторыйский составил целый план переустройства Европы, по которому  восстанавливалось польско-литовское государство, но в самой тесной политической унии с Россией. Однако поражение при Аустерлице охладило императора к планам Чарторыйского и в начале 1807 г. ему пришлось покинуть пост министра иностранных дел.

Чарторыйский остался в  Петербурге и продолжал оказывать некоторое влияние на императора, охотно с ним беседовавшего и выслушивавшего его советы. В 1810 г. Чарторыйский уехал  из Петербурга навсегда и стал заниматься делами просвещения в учебном округе, которым он управлял. С Александром они продолжали переписываться . После побед Александра над Наполеоном Чарторыйский  снова вернулся к российскому двору. На венском конгрессе он энергично помогал императору в проекте образования Царства Польского, и был одним из деятелей, способствовавших организации края. В дальнейшем его звезда, однако, закатилась, он был вынужден в 1823 г. сложить с себя звание попечителя Виленского округа и до 1830 г. он жил в своем имении, занимаясь наукой и литературой. Во время восстания 1830 г. Чарторыйский вновь вернулся на политическую арену, но после очередного поражения восставших, ему пришлось эмигрировать в Париж, где он и оставался до конца своей жизни.
Исторический навигатор по сериалу "Адъютанты любви"
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

Чернышев Александр Иванович (псевдоним Петр Черкасов)
(30.12.1785 (10.1.1786), Москва, - 8(20).6.1857, Кастелламмаре-ди-Стабия, Италия)
светлейший князь, генерал-адъютант, генерал от кавалерии Александр Чернышев родился 31 декабря 1786 г. в семье сенатора, генерал-поручика Ивана Львовича и Евдокии Дмитриевны, урожденной Ланской.

Однажды В 1801 году на балу у князя Куракина в Москве Александр Чернышев познакомился с императором Александром I. Юноше было тогда 15 лет, он произвел на императора очень благоприятное впечатление. Вскоре при содействии Александра I, молодой Чернышев поступил на военную службу корнетом в Кавалергардский полк. С 1805 года, находясь в должности адъютанта шефа этого полка генерала Ф.П.Уварова, Чернышев участвует во многих битвах. Во время Аустерлицкого сражения генерал Уваров послал Чернышева с донесением царю. Выполнение поручения было сопряжено с немалыми трудностями, после чего Александр I оставил его в своей свите. За Аустерлицкое сражение Чернышев получил свою первую награду - Владимирский крест 4-й степени. С этого времени он не раз отличался в боях, за что получил многочисленные награды, в том числе золотую шпагу с надписью "За храбрость".

Вернувшись в Петербург после Тильзитского мира, Чернышев находился при дворе императора. В 1808 г. Александр I  отправил его с поручениями к Наполеону, и Чернышев настолько покорил французского императора  умом и обходительностью, что был приглашен остаться при французском дворе.

С января 1808 по февраль 1812 года Чернышев семь раз направлялся с различными миссиями от Александра I  к Наполеону. По распоряжению русского императора,  Чернышев сопровождал Наполеона во всех его походах, и находясь в свите французского императора, не просто был  непосредственным свидетелем взятия Вены  и многих других сражений, но получал крайне  важную военно-политическую информацию как бы "из первых рук" в личных беседах с Наполеоном. Обладая природным даром разведчика и военного дипломата, Чернышев постоянно  докладывал в Санкт-Петербург о реально надвигающейся опасности, раскрывая замыслы Бонапарта о возможном наступлении на Россию.

За выдающиеся заслуги  Александр I назначил молодого человека своим флигель-адъютантом, в свою очередь Наполеон удостоил его ордена Почетного легиона (высшего ордена  Франции) за Ваграмское сражение, в ходе которого отважный русский неотступно находился рядом с французский императором.

Несмотря на наступившее к этому времени заметное охлаждение в российско-французских отношениях, Чернышев встречал в Париже только благожелательное отношение. Внешне его  жизнь во Франции была праздной - однако балы, званые обеды  и светские приемы позволяли ему встречаться со многими именитыми людьми. Однажды на балу по случаю бракосочетания Наполеона с Марией-Луизой возник сильный пожар, во время которого Чернышев еще больше укрепил свой авторитет, спасая жизнь супругам маршала Нея, Дюрока и сенатора Богарне.

В это время уже было ясно, что столкновения  между Россией и Францией не избежать, поэтому оставшись в Париже, Чернышев принес немалую пользу в качестве доверенного лица русского императора и  военно-дипломатического агента. Его секретные донесения  Александру I, канцлеру Румянцеву и военному министру Барклай-де-Толли оказались крайне важными для внешнеполитического курса России. Кроме того Чернышеву поручались очень важные и деликатные дела - например Александр I посылает его в Стокгольм - на тайные переговоры, в результате которых Швеция обязалась не выступать против России на стороне Наполеона.

Весь 1811 год Чернышев находится в Париже, будучи аккредитованным при императорском дворе и высылая важнейшие сведения  о подготовке Бонапарта к войне, численности и передислокации французских войск, о сопротивлении в Испании, внутриполитическом положении во Франции.

Несмотря на молодой возраст - ему в 1812 году было всего 26 лет, Чернышеву удавалось не только собирать крайне важные сведения, но и анализировать их, за что его очень ценил и уважал
Александр I.

В феврале 1812 года А.И.Чернышев выезжает из Парижа с очередным посланием Бонапарта русскому императору. В это время французская контрразведка напала на след  русской агентуры и на следующий день после отъезда Чернышева в  его квартиру  нагрянула  полиция с обыском. Первым же делом было выявлено, что накануне Чернышев сжег в камине много бумаг. Полицейские агенты пересмотрели весь пепел, а затем подняли лежавший у камина ковер. Здесь и было найдено
собственноручно написанное донесение одного из информаторов Чернышева, которое попало туда совершенно случайно.

После тщательного "разыскания" был выявлен и казнен французский информатор Чернышева,
Наполеон же был страшно разгневан тем, что  у него не хватило прозорливости раскрыть в лице молодого русского полковника ловкого разведчика.

Вернувшись в  Петербург Чернышев был  направлен Александром I сначала к фельдмаршалу Кутузову,  затем к командующему 3-й армией адмиралу Чичагову. В дальнейшем Чернышев участвовал в Отечественной войне 1812 года, в армии Чичагова ему был выделен особый отряд, который кроме выполнения специальных заданий, занимался самой настоящей партизанской войной - нанося неожиданные удары по французским войскам и  проводя серьезные  разведывательные
операции.

В  ноябре 1812 года А.И.Чернышев получил чин сначала генерал-майора, затем генерал-лейтенанта, одновременно с этим  он был произведен  в генерал-адъютанты императорской свиты  и награжден различными орденами и наградами за героизм и мужество во время сражений.

Так в 1813 году Чернышев со своим партизанским отрядом после выступления французских войск из Берлина занял столицу Пруссии. В память освобождения Берлина и последовавших затем победных сражений была выбита медаль, а сам Чернышев с этих пор стал пользоваться в Германии большой популярностью.

После вступления союзных войск в Париж генерал Чернышев получил приказание срочно оставить отряд своему заместителю и прибыть во французскую столицу для сопровождения Наполеона в изгнание на остров Эльбу. Однако Александр I отказался от этой мысли, посчитав, что Бонапарту будет тяжело видеть рядом с собой человека, который когда-то видел его величие и обманул его доверие.

В дальнейшем генерал Чернышев вновь принимал участие в военных сражениях против Франции - в 1815 году во время "Ста дней" Наполеона, он командует отрядом легкой конницы, а после окончательного разгрома Бонапарта вместе с Александром I участвует в Венском конгрессе.

После 1815 года бывшего военного разведчика ожидает впереди блестящая карьера - ему предстоит пользоваться полным доверием на службе у трех императоров: Александра I, Николая I и Александра II. В течение 25 лет он возглавлял  военное ведомство, участвовал в процессе против декабристов
(он был назначен членом следственной комиссии о декабристах), был министром и Председателем Государственного Совета,  получил полный комплект русских орденов до Андрея Первозванного включительно и  все высшие титулы и почести (в 1826 году он был возведен  в графское достоинство,  в 1841 -  в княжеское, а в 1848  получил титул светлейшего князя). Только  возраст заставил Чернышева просить увольнения от должности министра, хотя председателем Государственного Совета он оставался до своей смерти в 1857 году. Чернышев умер близ Неаполя, и был похоронен  в семейном склепе родового имения в селе Петровское Московской губернии.
Исторический навигатор по сериалу "Адъютанты любви"
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

Масонство в России
Масонство – религиозно-этическое учение – возникло в Англии в конце 17 - начале 18 века, откуда распространилось во многие страны. В России известно как франкмасонство ( в переводе с французского « franc maçon» значит «вольный каменщик», самих же масонов в России часто называли
«фармазонами»). Целью масонского движения считались поиск истины, изучение морали и создание тайной всемирной организации с целью мирного объединения человечества в религиозном братском союзе. Масоны не признавали национальности, называли друг друга «братьями» и состояли в «ложах», которые были объединены Великой ложей во главе с Гроссмейстером (Великим Магистром или Великим Мастером). Внутри ложи действовала строгая иерархия - ученик, подмастерье, мастер, великий мастер. Свои символы, ритуалы и другие традиции масоны заимствовали из средневековой цеховой ремесленной организации и некоторых мистических рыцарских орденов.  
В основе  идеологии масонов лежит идея Бога как великого архитектора Вселенной, поэтому масонство провозгласило цель - строительство Великого Храма чело­вечества  как нового справедливого  общества. Отсюда и параллель со «строителями-каменщиками» и их инструментами-символами: линейка и отвес символизируют равенство сословий; рукавицы - чистые помыслы: угло­мер - справедливость; молоток - молчание и власть; лопаточка (мастерок) -снисхождение к слабости человека и строгость к себе; ветвь акации - бессмер­тие; гроб, череп и кости - презрение к смерти и печаль об исчезновении истины.

Возникнув в Англии в конце XVII – начале XVIII веков, масонство распространяется по всей Европе. Для того, чтобы избе­жать преследований, масоны вовлекали в свои ложи покровителей из знати - так, в 1743 г. во Франции Великим Мастером стал принц королевской крови граф Клермон, затем герцог Шартрский, потом герцог Монморанси. Сюда же привлекались видные представители наук и искусств: Вольтер, Дантон, Дидро, Даламбер, Монтескье и Руссо.

Появление масонов в России совпадает с первым путешествием Петра I, и хотя документального подтверждения приверженности русского императора масонству не имеется, многие «братья» относятся  с большим уважением к его  преобразовательским реформам. Первое безусловно достоверное известие о начале  масонства  в  России относится  к 1731 г., когда гроссмейстер Великой Лондонской ложи лорд  Ловель  назначил  капитана  Джона Филипса провинциальным великим мастером  всей  России. Широкого распространения оно не получило  вплоть 2 половины  XVIII века, когда в Россию  пришли идеи французских вольных каменщиков.  

Начиная с 1760 годов уже почти каждая знатная дворянская семья имела хотя бы одного человека в масонах. Достаточно перечислить наиболее известных членов лож 2 половины XVIII века - это князья  Трубецкие, Вяземские, Гагарины, Долгорукие, Куракины, Репнины, графы Воронцовы, Строганов, Мусин-Пушкин, Шуваловы,  Лодыженские, Лопухины, Тургеневы и многие другие.

Однако Екатерина II, сначала принимавшая масонство, в рядах которого были выдающиеся деятели России, обеспокоенная революцией во Франции  в 1792 г. запретила масонские ложи, а одного из вид­ных распространителей масонства издателя Н.И.Новикова приказала арестовать и приговорить к 15 годам заключения в крепости.

После вступления на престол Павла I,  Англия и Австрия, стремясь втянуть Россию в войну с Францией, предложили российскому императору постараться занять стратегические морские центры - Корсику и Мальту, которые были захваченны Наполеоном. Мальтийский рыцарский орден обратился к Павлу I за помощью, вручив ему титул Великого магистра. Павел I согласился принять орден под свое покрови­тельство и послал эскадру адмирала Ушакова в Средиземное море, вступив в антифранцузскую коалицию.

Мальтийский орден - это Орден госпитальеров, осно­ванный в Иерусалиме во время крестовых походов. После завоевания турками Палес­тины с середины XVI века орден обосновался на острове  Мальта, от которого и получил свое название. Отношения России с Мальтийским орденом возникли в начале XVIII века, когда Петр I с целью противостояния туркам направил на Мальту графа Шереметева. Эта связь не прерывалась и при Елизавете Петровне, и при Екатерине II. После Французской революции  Законодательное собрание Франции конфисковало владения ордена и в 1797 году мальтийские рыцари обраnтились за помощью к Павлу I, который издал манифест об учреждении в России  ордена Святого Иоанна Иерусалимского.

В  1798 году после того как  Павел I был провозглашен Великим Магистром,   резиденция ордена  была перенесена в Петербург,  изображение  мальтийского креста (составленный  из четырех наконечников стрел) было внесено в госу­дарственный герб России, а к императорскому титулу Павла I добавились слова  "Великий Магистр ордена Святого Иоанна Иерусалимского". В России  даже стали распространяться слухи о том, что  Петербург  готовится сменить пра­вославие на католицизм, так как  православный император стал Великим Магистром католического ордена.

Масонские ложи продолжали действовать в России и во времена правления  Александра I. Император разрешил их деятельность, опасаясь существования  неконтролируемых тайных организаций и стремясь поставить их под надзор государства  и даже использовать в своих интересах. Однако надежды правительства не оправдались -  первые организации декабристов были тесно связаны с масонством и  все чаще  стали появляться  конспиративные ложи «высших ступеней». В результате в 1817 году орден Иоанна Иерусалимского был распущен, а вся  атрибутика масонов изъята из государственного герба и императорского титула. В  1822 году император окончательно прекращает деятельность масонов в России, подписав указ запретить “все тайные общества под какими бы наименованиями они не существовали”.

После 14 декабря 1825 г. одним из первых своих указов император  Николай I подтвердил запрещение деятельности масонских лож в России. Однако и после этого наиболее ревностные братья не прекратили своих «работ» и движение  вольных каменщиков, в которое было вовлечено едва ли не все образованное общество России, оказывало заметное влияние на ее политику и культуру.

Некоторые Символы

Соединенные руки – был излюбленным знаком в среде вольных каменщиков,  означая нерушимость  дружбы, также он  был  важным ритуальным знаком -  в завершении «работ» (заседания) братья становились в ряд и особым образом брали друг друга за  руки, образуя так называемую «масонскую цепь»

Лопатка – являлась обязательным элементом «убора» масона на первых трех ступенях его посвящения.   «Ученик» носил неполированную серебряную лопатку в знак того, что еще мало трудился над собой,  и поэтому его «инструмент» еще не очищен («заржавлен»), «подмастерье» - полированную лопатку, а «мастер» - позолоченную, нередко украшенную крестом.

«Пламенеющая» пентаграмма  - пять концов пентаграммы означали пять ран Спасителя, пламя на пересечении лучей – рвение в распространении масонского учения, буква «G» в центре – науку Геометрию, которая понималась как мистический источник тайного смысла чисел. Эту букву также иногда  интерпретируют как начальную букву слова «Голгофа», означающего место испытания духа и победы света над тьмой.

Ключ – символ широко распространенный в масонстве – означает приобщение к тайнам и истинам скрытым от непосвященных.
Исторический навигатор по сериалу "Адъютанты любви"
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

Кавалергарды. Кто они?
Кавалергады (от франц. cavalier — всадник и garde — охрана), особая кавалерийская часть в русской гвардии в 18 — начале 20 вв.; исполняли обязанности телохранителей и почётной стражи во время коронаций и других торжеств.
Впервые Кавалергарды появились в России как почетный конвой в 1724 году специально на время церемонии коронации Екатерины I. Сам царь Петр I принял на себя звание капитана этой конной роты, офицерами же в нее были зачислены многие генералы и полковники, рядовыми (60 человек) были подобраны рослые и представительные обер-офицеры. После коронации рота была распущена, и вновь ненадолго восстановлена Екатериной I (с 1726 по 1731 год).

Во времена правления Елизаветы Петровны кавалергардов как отдельного образования не существовало, однако  чины Гренадерской лейб-кампании, которую императрица создала в 1741 году, стали включать в себя кавалергардов как службу внутреннего караула. В их число были назначены принц Гессенгомбургский, граф  М. Л. Воронцов, П. И. Шувалов и Гринштейн и другие – всего 68 человек. Учредив лейб-кампанию с целью всегда иметь отряд решительных и преданных ей лиц, императрица даже даровала всем рядовым офицерам  дворянские чины.

При назначении в кавалергарды  особое внимание обращалось на поведение,  возраст и красоту претендентов. Например в приказе по Лейб-кампании в 1745 году было сказано : «перемерить всех кавлергардов и, сколько кому росту будет, рапортовать, а на место малорослых выбрать из большого росту и  состоятельных (хорошего поведения)»

Лейб-кампания, и соответственно ее кавалергарды просуществовали до самого конца царствования императрицы Елизаветы Петровны. Петр III Лейб-кампанию распустил и единственный из всех российских императоров короновался без всякой кавалергардии.

Только в 1762-64 гг из числа бывших лейб-кампанцев был образован специальный Кавалергардский корпус, который благополучно просуществовал все время правления императрицы Екатерины II .

В ее правление и  вплоть до 1800 года кавалергардами могли стать только дворяне, а так эта служба считалась особо почетной, то в этот корпус  стали записывать мальчиков с детского возраста, чтобы заранее обеспечить им возможность в дальнейшем служить непосредственно при императорском дворе.

Прямой обязанностью кавалергардов была охрана императорских особ и лиц императорской фамилии как в Петербурге, так и в Москве и во всех загородных дворцах и резиденциях.

При императоре Павле I этот корпус неоднократно расформировывался и вновь создавался, в последний раз в 1799 году уже не как   гвардия императора Павла I, а как особая гвардия Великого магистра ордена св. Иоанна Иерусалимского ( которым считался Павел - см. историю масонов  в России в предыдущем очерке).  состоял из 189 человек дворян, имевших знак мальтийского креста и в этом новом звании  просуществовал только до 1800 года.

В 1800 году был сформирован Гвардейский  Кавалергардский полк, в составе сначала 3-х, позже - 6 эскадронов, которые входили в состав русской армии на одинаковых правах с другими полками.

(рядовой Кавалергардского полка)

Полк отличался во всех крупных сражениях войны с Францией, и неслучайно сам  Наполеон после одного из боев сказал взятому в плен князю Репнину «Votre regiment a fait noblement son devoir» (« Ваш корпус благородно  выполнял свой долг»).

За особые заслуги во время Отечественной войны 1812 года Кавалергардский полк был награжден Георгиевскими штандартами с надписью «За отличие при поражении и изгнание неприятеля из пределов России в 1812 году.».

В дальнейшем Кавалергардский полк участвовал во всех крупных войнах России, вплоть до Первой Мировой  войны 1914—1918 гг.
Исторический навигатор по сериалу "Адъютанты любви"
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

Иллюминаты. Кто они?
Масонство – шире, чем общество иллюминатов. Последние возникли в рамках масонства, и стали проповедовать принцип «цель оправдывает средства», соединяя в себе методы иезуитской организации, тайной инквизиции и патологическую жестокость к своим противникам. У них , конечно же, могли быть и должны были быть трения и несогласности между собой – потому что руководители и масонов и, в свою очередь, масонов-иллюминатов требовали от своих членов беспрекословного подчинения и стремились к тому, чтобы оказывать максимальное влияние на политическиую ситуацию в стране и др..
Вообще ИЛЛЮМИНАТЫ (от лат. "просветленные"): название нескольких религиозно-мистических орденов XVI-XIX веков в Европе. Чаще всего под ними понимают орден, основанный Адамом Вейсгауптом в 1776 г. в Ингольштадте (Бавария) как альтернатива или высшая ступень масонских обществ. Вейсгаупт считал, что масоны выродились и стали заниматься "никому не нужной алхимией", поэтому он запретил занятия магией и оккультными науками для членов своего ордена.

Члены ордена делились на несколько разрядов, а деятельность самого ордена напоминала иезуитскую.

При этом высшей целью иллюминатов были замена христианской религии деизмом (Деизм -лат.Deus – Бог - религиозно-философское воззрение, распространенное в эпоху Просвещения, согласно которому Бог, сотворив однажды мир, не принимает в его судьбе какого-либо участия и не вмешивается в течение событий. ), а монархии - республикой.

Эти цели, а также трения между руководителями ордена привели к тому, что в 1784 г. курфюрст баварский запретил в своих землях иллюминатские и масонские ложи, поэтому они активно начали распространяться в других странах.

Российское масонство было связано с иллюминатством с самого начала его зарождения (одним из первых был князь Н. Репнин). Однако массовый характер эти отношения приобретают во время похода русских войск против Наполеона. Среди российских масонов, исследователи отмечают М.Ф. Орлова (основателя "Ордена русских рыцарей", члена "Союза благоденствия"), Н.И. Тургенева, С.П. Трубецкого, П.И. Пестеля, А.Н. Муравьева, М.А. Фонвизина.

После запрета своей деятельности в Германии (1784 год) орден выступает под вывеской французской масонской ложи "Соединенных Друзей", а с 1790 года - прусского тайного союза Тугенбунд (Союз Добродетели).

В Pоссии и масоны и иллюминаты были запрещены в 1786 г. и, после краткого возрождения при Павле I, в 1822 г.

Одним из представителей орденаиллюминатов вРоссии был Эрнст-Вениамин-Соломон Раупах, с 1804 года живший в доме члена Негласного комитета Новосильцева, а затем у князя П.М. Волконского.

За свою сомнительную деятельность в 1822 году Раупах был выслан из России.
Исторический навигатор по сериалу "Адъютанты любви"
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]

ПЁТР АРКАДЬЕВИЧ СТОЛЫПИН
Главное для него – жена и дети. Преемник С. Ю. Витте. Очень любит свою страну и делает всё для её блага. У Столыпина внешность денди, манеры светского льва и жизнерадостная, несокрушимая воля. В своё время он был избран императором, чтобы держать в узде раздираемое противоречиями царство, и ему вполне удалось справиться со своей задачей. За это его невзлюбили левые, мечтавшие о крушении существующего строя, невзлюбила новая русская буржуазия, которая сама мечтала о власти, и едва ли не больше всех невзлюбил его сам император. Казалось бы, наоборот, Николай должен был быть благодарен своему министру за то, что тот способствовал уменьшению анархии в государстве. Однако сам факт, что Столыпин сумел сделать то, что оказалось не по плечу самому Николаю, неприятно задевал самолюбие государя. Он был разочарован в Столыпине – именно потому, что тот блестяще справлялся со своими обязанностями и, между прочим, справлялся в условиях, приближенных к боевым. На него было совершено десять неудавшихся покушений, но судьба до поры до времени хранила его. Многие ненавидели Столыпина той упорной, доходящей до исступления ненавистью, которую всегда вызывают те, кто слишком силён и не считает нужным это скрывать. Ибо Столыпин в самом деле обладал силой, - не физической, конечно, извечной мечтой глупцов, а той страшной силой воли, которая стирает в порошок все препятствия и сметает людей, если они осмеливаются перечить ей. Будет убит в Киеве в антракте оперы «Сказка о царе Салтане» террористом Богровым.
НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Царь Николай по натуре благороден, но нерешителен и вял. Его неверно было бы назвать глупым или совершенно бездарным политически, но над ним словно тяготел какой-то рок, и решения, которые он принимал, неизменно оказывались наихудшими из всех возможных. Если первого министра люто ненавидели, то царя лишь презирали – именно так, как презирают неудачливого человека, не соответствующего занимаемому им месту. Знали, что он всецело находится под влиянием своей небогатой умом жены и для чего-то приблизил к себе Гришку Распутина, фигуру настолько ничтожную, насколько и подозрительную. О неизлечимой болезни наследника, гемофилии, и о том, что Распутин умел смирять приступы этой болезни, тогда никто не знал: заболевание царевича держалось в строжайшей тайне.

Кассандра, ты опять?
Не будем путать сериалы с историей!